8
- Куда мы все-таки едем? – спросил я, когда мы подъезжали к МКАДу.
Вчера, за ужином, толком о делах поговорить так и не удалось. Катя опять сказала только, что: «…мы оба устали с дороги, а такие вещи надо обсуждать на свежую голову. Ты все поймешь, обещаю. Но для начала завтра я тебе кое-что покажу». И вот, это самое завтра наступило.
- В Котельники, - ответила Катя, - тут недалеко.
- Я знаю, где Котельники находятся, - ответил я, - рядом квартиру снимал.
- Точно, - кивнула Катя, и замолчала.
Возможно, я излишне себя накручиваю, но, похоже, после вчерашнего неловкого момента она стала держаться со мной как-то подчеркнуто отстраненно. Хотя что такого-то я сделал? Ну да ладно, ее дело. Мало в мире девчонок что ли?
Добирались довольно долго. Пришлось постоять в пробке в районе Каширки. Этот участок всегда забит: съезды на густонаселенные районы, и крупный торговый центр прямо на пересечении трасс. За все это время Катя не проронила ни слова. Я тоже молчал, стараясь подавить собственное раздражение от ее поведения. И только перед самым поворотом на Котельники до меня вдруг дошло: да она же нервничает! Это открытие меня малость обескуражило. Значит, не простая это поездка – ой, не простая. Куда же мы на самом деле едем? Где-то наверху договорились, и теперь меня просто сдадут? Я нервно потрогал кобуру, которую, конечно же, взял с собой. К счастью, она легко влезла в карман моей толстовки. Это оружие меня защищает. Вопрос только в том: насколько широки возможности этой защиты? Или, может, Катя как раз и везет меня туда, где сможет отвлечь меня, и забрать тюрвинг? Нет, это совсем бред какой-то. У нее была масса возможностей, пока я спал, был в сауне и тренировался.
- Приехали, - сказала Катя, останавливаясь на парковке возле искусственного озерца, которое, похоже, образовалось на месте бывшего карьера. Место было довольно живописным: на берегу, где мы остановились – новехонькие высотные жилые дома, на противоположном – высокий песчаный берег, почти как на Байкале. А между этими берегами – синяя вода, казавшаяся удивительно чистой под не по осеннему высоким и ярким голубым небом.
- А тут ничего так, - прокомментировал я.
- Ага, - кивнула Катя, - неожиданно такое увидеть всего в паре километров от МКАДа.
- Я слышал про это место, ребята говорили, - сказал я, - но все руки не доходили прокатиться. Думал, обычная городская помойка.
- Ну, мусора тут действительно хватало, - пожала плечами Катя, - но в последнее время муниципалитет взялся за чистоту. И стало вполне прилично.
- Значит, ты уже тут бывала, - заметил я.
- Конечно, - кивнула Катя, - пойдем, покажу, ради чего я тебя сюда притащила.
Мы вышли из машины.
- Знаешь, - сказал я, когда мы подходили к довольно приличному, оборудованному пляжу (сейчас, разумеется, пустому), - китайцы считают, что место, где ты умрешь, имеет очень большое значение.
- Да? – растерянно переспросила Катя, продолжая шагать вперед.
- Ага, - кивнул я, - модный фэншуй, про который любят втирать дизайнеры, на самом деле, в большей степени наука о том, где лучше умереть, и быть похороненным.
- Ты к чему это? – до Кати, наконец, дошел смысл моих слов.
- Да так, - ответил я, оглядевшись, - просто место красивое.
- Ты что, решил, что я тебя сдавать собралась? – спросила она, - или вывезла, чтобы прикончить?
- Ну, ты молчишь всю дорогу, - я пожал плечами, - и вообще напряженная какая-то.
- Дурак! – сказала Катя, фыркнула, и пошла дальше. Мне ничего не оставалось делать, кроме как последовать за ней.
- Пришли, - сказала она, - что видишь?
Я огляделся. Место было очень занятным. Пляж остался справа, мы были близко к действующей части карьера, в котором, как я предположил, добывали песок. Прямо перед нами, полукругом, вздымались песчаные стены, метров тридцати, а то и сорока в высоту. На грунте в беспорядке валялись разбитые твердые плиты какой-то породы. Полоса этой породы просматривалась в песчаной стене, на высоте десяти метров. Но не это было самым интересным. Прямо в стене песка, как раз в районе темной полосы этой твердой породы, застряло нечто, напоминающее ажурное яйцо из оплавленного и сильно проржавевшего железа. «Яйцо» было довольно внушительных размеров: метра три в высоту, и около двух метров в широкой части по горизонтали.
- Ты про эту штуковину? – я указал на яйцо.
Катя посмотрела в указанном направлении, и радостно улыбнулась. Потом, вдруг рассмеялась, и кинулась мне на шею.
- Ура-а-а! – кричала она, - Гришка, ты даже не представляешь, какой ты молодец!
Пользуясь случаем, я крепко обнял ее. Вдохнул запах ее волос.
- Да что случилось-то? – спросил я, когда Катя, наконец, разомкнула объятия.
- Случилось то, что у нас с тобой большое будущее! – сказала она, а потом добавила, - у тебя – большое будущее. Насчет меня дальше видно будет.
- Может, объяснишь, наконец?
Катя глубоко вдохнула, задержала дыхание, потом выдохнула.
- Да, пожалуй, - сказала она, - наверно, пора кое-что объяснить. Гриш, насколько хорошо ты знаком с археологией и геологией?
- В целом – в рамках школьного курса, - я пожал плечами, - про военную археологию знаю немного больше. Одно время работал в поисковом отряде, на добровольных началах. Помогал наших бойцов находить и хоронить по-человечески.
- Ясно, - кивнула Катя, - тогда начну издалека. То, что ты видишь перед собой, этот слой песчаника - дельта древней реки. Она текла тут на протяжении всего аптского века, на границе между Юрой и Мелом. А теперь посмотри на эти конкреции, - она указала на плиты, разбросанные по дну карьера.
Я присел на корточки, и внимательно оглядел ближайшую плиту. На первый взгляд – камень как камень. Похож на гранит или базальт. В каких-то рыжеватых отложениях. Поверхность неровная, в пузырях и буграх, как будто когда-то кипела.
- Это что, лава? – спросил я, поднимаясь, - не знал, что в Московской области были вулканы.
