Ознакомительная версия.
– Неизвестны, – поправил Дугин. – Неясны – это значит, что мы что-то не до конца понимаем. В случае с Лабиринтом мы не понимаем вообще ничего.
– Как бы там ни было, – не стал настаивать на своей формулировке Майский, – создатели Лабиринта должны были предусмотреть возможность проникновения в систему инородных программ извне. Следовательно, все внешние периферийные устройства Лабиринта должны иметь надежную многоступенчатую защиту.
– Согласно отчету Кийска, Лабиринт принялся за уничтожение первой экспедиции после того, как кто-то из ее участников забрался в локус и уселся на черный куб, который, как нам теперь известно, является своеобразной панелью интерфейса. Как ты думаешь, какую информацию мог вытянуть локус из этого зада?
Майский непонимающе пожал плечами.
– Да какую угодно, – ответил Дугин на свой же вопрос. – Он получил информацию о численном составе экспедиции, о внешнем виде каждого из ее участников, узнал о том, что система безопасности станции отключена. И самое главное – Лабиринт был поставлен в известность, что сюда летит корабль со специальной комиссией Совета безопасности, которая намерена приняться за него всерьез. Скорее всего, именно это и не устраивало Лабиринт – он мог интерпретировать проявленный к нему интерес как потенциальную агрессию. И он устранил опасность простейшим доступным ему способом – уничтожил экспедицию еще до прибытия корабля. Мы же имеем возможность контролировать ту информацию, которую станем скармливать Лабиринту.
– Ты намерен вступить с Лабиринтом в диалог? – с недоумением взглянул на своего спутника Майский.
– Само собой, – ничтоже сумняшеся, ответил тот. – Если мы станем просто скачивать информацию из сети локуса, это будет не более чем банальное воровство. Я же собираюсь наладить взаимовыгодный обмен.
– С кем? – не понял Майский.
– С Лабиринтом, конечно. Если создатели Лабиринта нам недоступны, то мы можем попытаться наладить контакт с их творением, которому они, скорее всего, передали на хранение все то, чем сами когда-то владели. – Дугин чуть ускорил шаг, стараясь заглянуть в лицо шагавшему рядом с ним Майскому. – Ты понимаешь это, Антон? Контакт! Первый контакт! Первый контакт в истории человечества с цивилизацией, безмерно обогнавшей нас в своем развитии! С цивилизацией, которая смогла создать такое грандиозное сооружение! Это же… – Дугин дважды щелкнул пальцами, пытаясь найти нужное сравнение. – Это все равно что притронуться к тому, чего никогда прежде не касалась рука человека… Наверное, со времен Колумба, ступившего на берег Сан-Сальвадора, никто не испытывал ничего подобного.
В отличие от своего коллеги, Майский был чужд романтике. От близости неведомого у него не перехватывало дух и сердце не начинало биться учащенно. Для него Лабиринт был интереснейшим, уникальным объектом исследований, счастье поработать с которым выпадает на долю далеко не каждого ученого. Но отнюдь не равноправным партнером, как представлялось Дугину.
– Надеюсь, вы в своем диалоге пока еще не слишком далеко зашли? – голос у Майского был словно у строгого папаши, узнавшего, что сын его тайком бегает на свидания.
– Нет, – покачал головой Дугин. – Мы, если можно так выразиться, только представились друг другу.
– Как это понимать?
– Я уже говорил тебе, что переслал в информационную систему Лабиринта своего виртуального двойника.
– Ты сказал, что поместил виртуального двойника в оперативную память конектора, – напомнил Майский.
– Какая разница! – недовольно поморщился Дугин.
– Разница огромная! – возмущенно взмахнул руками Майский. – Ты не только нарушил известный даже младенцам запрет на копирование личности, но еще и переслал своего виртуального двойника в информационную сеть машины, созданной чуждой нам цивилизацией, в сеть машины, о назначении которой мы не имеем ни малейшего представления! Ты полагаешь, это была хорошая идея?
– А как иначе я мог найти то, что нам нужно? – с видом оскорбленной добродетели развел руками Дугин. – Если бы ученые следовали всем запретам, которые налагают на их работу государственные и церковные чиновники, то мы бы до сих пор ели мясо, зажаренное на костре. Ты любишь мясо с кровью, Антон?
Доводы, которые он привел, само собой, были подготовлены заранее. Как и рассчитывал Дугин, Майскому оказалось непросто с ходу найти весомые контраргументы. Он только что-то невнятно буркнул в ответ. Тем более что в целом он был согласен с Дугиным. Но, как ответственный руководитель, не имел права поощрять противоправные действия своего подчиненного. Даже ради торжества науки.
– И как же прошло знакомство? – спросил спустя какое-то время Майский.
– Как в добрые старые времена, – усмехнулся Дугин, – когда знакомились люди, принадлежавшие к разным сословиям. Я красиво расшаркался, поклонился и назвал себя. А Лабиринт сделал вид, что не заметил моего присутствия.
– То есть? – не понял Майский.
– То есть на все мои попытки наладить контакт не последовало никакой ответной реакции. Естественно, я не стал стучать кулаком по столу и бить посуду, пытаясь обратить на себя внимание. Я вел себя в высшей степени деликатно и осторожно, стараясь, чтобы у хозяев не сложилось обо мне превратного мнения.
– Значит, контакта пока не было, – сделал вывод Майский.
– Я бы не стал считать полноценным односторонний контакт, – согласился Дугин. – Но тем не менее я уверен, что Лабиринт только сделал вид, что не заметил появления моего виртуального двойника. На самом деле он внимательно наблюдает за ним, изучает и оценивает ситуацию.
– Почему ты так считаешь?
– Потому что едва я дал хозяину понять, что хотел бы получить доступ к видеоинформации, как тотчас же нашел соответствующий порт. Не думаю, что это можно назвать простой случайностью. Когда я попытался скачать обнаруженную видеоинформацию в память станционного компьютера, у меня ничего не вышло. Канал связи оказался перекрытым. И я подозреваю, что сделал это не кто иной, как сам Лабиринт. Или какая-то его система, отвечающая, так сказать, за связь с общественностью. Таким образом, Лабиринт предоставил мне возможность ознакомиться с теми данными, которыми он располагает, но не позволил распоряжаться ими по собственному усмотрению. Должно быть, он желает, чтобы вся наша деятельность протекала под его контролем.
– Ты же сказал, что технические возможности конектора не позволили перегнать видеоряд на наш компьютер.
– Я солгал, – с невинностью, граничащей с откровенным хамством, признался Дугин.
Майский едва не задохнулся от гнева. Лицо его побагровело, губы, напротив, сделались почти белыми, а глаза едва не вылезли из орбит. Он не заорал во всю мощь своих голосовых связок только потому, что знал: ругать Дугина – все равно что пытаться высечь море.
Ознакомительная версия.
