И тут за спиной на фоне взрывов праздничных салютов я различаю звук мотора и характерный чмокающий звук пуль, его трудно спутать с чем-нибудь еще. Странно, я ведь надеялся, что их ступор продлится чуть подольше. Ничего, у нас есть небольшая фора во времени. Зато у них – хорошая машина, арсенал стрелкового оружия и желание уничтожить нас во что бы то ни стало.
Будь это «гонки на выживание» – я бы крепко подумал, на кого ставить. Но у нас выбора нет.
Джип с четырьмя ублюдками, ряженными в полицейских, висит у нас на хвосте, с каждой секундой неотвратимо приближаясь. Бухают по асфальту протекторы, натужно воет мотор, в стеклах нашего микроавтобуса мерцают багровые отсветы горящего здания, по земле стелется густой жирный дым.
Джамбо подхлестывает наш фургон толчками, словно скакового коня. Двигатель простуженно рявкает, то и дело захлебываясь на высоких оборотах. Пытаемся уйти через Сити. Выглядит она так же удручающе, как и Чайна-таун. Трупы, руины, следы пожаров, развороченная мебель, сожженные автомобили, разбитые байки и вновь трупы. Мертвых тел очень много, особенно поблизости крупных продуктовых супермаркетов и торговых центров. Видимо, с началом эпидемии люди в панике бросились запасаться продуктами. Такова обычно первая реакция толпы в ситуации хаоса и безвластия. Вот только мало кто знает, что в подобных случаях выживает сильнейший – то есть тот, у кого есть оружие и отсутствуют малейшие моральные ограничения…
– Гони, Джамбо! – кричу я, поминутно бросая взгляд в зеркальце обзора. – Гони что есть силы!
Однако гнать что есть силы не получается: дорога изрыта воронками, усеяна обломками бетонных блоков и сожженными автомобилями, так что наше бегство превращается в слалом. К счастью, джип преследователей тоже вынужден поминутно притормаживать, и это несколько уравнивает шансы…
Ряженые полицейские ведут мощный огонь, и от неминуемой смерти нас спасают лишь металлические экраны, предусмотрительно навешенные Курумой по всему корпусу микроавтобуса. Лишь чудом можно объяснить то, что нам еще не пробили колесо. Отстреливаться нечем, на двоих осталось примерно полторы обоймы, которые лучше приберечь на самый крайний случай.
Все ближе виднеется огромный бетонный крест на крыше миссии, но еще неизвестно, дотянем ли мы. Полицейский джип ревет и надсадно стонет мотором метрах в пятидесяти от нас. Теперь они вроде бы стреляют по колесам – по крайней мере, характерного металлического чавканья я больше не слышу. Ума не приложу, как Джамбо удается удерживать управление. Здание миссии все ближе и ближе. Еще минуты две – и будем на месте.
В какой-то момент ловлю себя на мысли, что я почти не верю в наше спасение. За минувшую ночь нам и так дважды невероятно повезло…
Фургон, бренча на ухабах всеми своими разношенными внутренностями, виртуозно вписывается в поворот и тут же подлетает на колдобине. До миссии остается несколько сотен метров, однако Джамбо вынужден притормозить: дорога завалена грудой битого кирпича с обваленного фасада здания. Водитель лихорадочно выкручивает руль, направляя микроавтобус влево. Хруст под колесами, небольшой крен, вновь хруст – и мы, наконец, едем дальше!
Однако и джип преследователей не отстает…
– Мистер Артем, смотрите! – Джамбо показывает на перевернутый грузовик с несколькими десятками газовых баллонов в кузове.
С десяток таких же баллонов беспорядочно разбросано прямо по проезжей части. Понимающе киваю. Как только проскакиваем перевернутый грузовик, высовываюсь в окно, оборачиваюсь назад и прицельно выпускаю в баллоны все патроны. Громыхает оглушительный взрыв, затем еще и еще…
Взрывы сливаются в невероятную какофонию, асфальт под колесами вибрирует, как при артобстреле. За нами поднимается огромный огненный гриб, подкрашенный изнутри зловещими бордовыми сполохами. Опрокинутый грузовик позади нас взлетает, словно бы зависая в воздухе, и с жутким грохотом валится на асфальт. Джипа преследователей не видно из-за огромной стены пламени – видимо, он притормозил и поехал в объезд. Это дает нам дополнительную фору во времени – правда, не столь продолжительную, как нам бы хотелось.
Ловлю себя на мысли, что страх понемногу отступает. Остается лишь острое желание выжить, но вопрос выживания в условиях этого апокалипсиса – это вопрос случайности. Преследователи на джипе успевают проскочить по параллельной нам улице и выехать почти наперерез, лишь водительское мастерство Джамбо спасает нас от столкновения. Хаотичная стрельба, злое чавканье пуль в обшивке, оглушительный хруст под колесами, омерзительный скрежет оторвавшегося глушителя, утробное завывание двигателя, вновь чавканье, и вновь стрельба…
Впереди – въездные ворота миссии. Они почему-то закрыты, хотя я точно помню, что, когда мы бежали отсюда в «Хилтон», ворота были распахнуты, иначе бы мы просто не сумели отсюда бежать.
Не сбавляя скорости, наш фургон врезается в створки, и те с лязгом разлетаются в стороны.
А вот и двор перед главным корпусом. Как же тут все изменилось! На некогда белых стенах госпиталя следы недавнего пожара с жирными натёками сажи. Черные глазницы окон хирургического отделения, поломанные кровати под окнами, искореженное стоматологическое кресло неподалеку от входа, целые гирлянды размотанных бинтов на верхушках деревьев… Справа от въездных ворот возвышается искореженный огнем остов микроавтобуса «Скорой помощи». Удивительно, но во дворе не видно ни одного трупа. Даже тело несчастного Сальвадора – и то куда-то исчезло…
Едва успеваем притормозить и выскочить из фургона, как в ворота влетает тот самый проклятый джип. Выбегаем из фургона и бросаемся к входу, однако за нашими спинами гремят автоматные очереди. Приходится залечь под сгоревшей «Скорой». Оглядываюсь – до входа всего лишь метров десять. Вон она, входная дверь – тяжелая, со старинной резьбой и дверными ручками, истертыми миллионами прикосновений. Расстояние до нее можно преодолеть в один рывок!..
Но слишком поздно. В сторону «Скорой» летит град пуль, взрывая землю и мелкие камни перед нашими носами. Вжимаемся в черный от копоти гравий… Это конец – деваться некуда.
Джип преследователей останавливается. Из него вываливаются четверо. Держа нас под прицелом, вразвалочку подходят и останавливаются в нескольких метрах.
– Ну что, белые обезьяны, добегались?! – с ухмылкой превосходства произносит водитель – тот самый здоровяк в полицейском мундире.
Выглядит он весьма колоритно. Лоснящийся китель с бренчащими орденами и огромными разводами подсохшей крови, под кителем – рваная футболка, на ногах стоптанные шлепанцы, вместо форменных брюк – легкомысленные бермуды с пальмами, рыбками и цветочками. На запястье – штук пять дорогих наручных часов, и с дюжину разнокалиберных золотых цепочек на шее. А вот голова его перевязана грязной тряпкой с темными пятнами крови, и это дает нам хоть и призрачный, но все-таки шанс… Ведь мы сможем предложить ему медицинскую помощь!
