– Я достаточно хорошо знаю математику, – прервал его кзин. – То, что ты говоришь не имеет никакой связи с необычностью вашего флота. – Кзин не возмущался, просто констатировал факт. Потянувшись к консоли, он снял с нее сосуд с двумя ручками, емкостью не менее половины галлона.
– Уверяю тебя, имеет. Побочным продуктом цивилизации, состоящей из полумиллиарда особей, является масса тепла.
– Вы были цивилизованы в таком далеком прошлом?
– Конечно. Разве примитивная культура смогла бы прокормить такую огромную популяцию? Мы давно израсходовали всю пригодную для посевов землю и были вынуждены переделать две планеты нашей системы так, чтобы на них можно было производить продукты. Чтобы этого добиться, нам, среди прочего, пришлось передвинуть их поближе к солнцу. Понимаете?
– Так вы начали приобретать опыт в передвижении планет. Полагаю, вы пользовались беспилотными кораблями…
– Конечно. После этой операции продовольствие перестало быть проблемой, а пространства нам всегда хватало. Уже тогда мы воздвигали очень высокие здания. Лучше всего мы чувствуем себя в большой группе.
– Кажется, это называется «стадный инстинкт». Скажи, именно поэтому корабль пахнет, как стадо кукольников?
– Да. Мы чувствуем себя в безопасности, если ощущаем присутствие других. Единственной проблемой осталось тепло.
– Тепло?
– Тепло – неизбежный побочный продукт цивилизации.
– Не понимаю, – сказал кзин.
Луис, который понимал это отлично, удержался от комментариев. Земля была заселена гораздо плотнее, чем планета Кзин.
– Вот тебе пример. Ты хотел бы иметь ночью источник света, правда? Без света ты должен спать, невзирая на то, есть у тебя дела или нет.
– Это очевидно.
– Допустим, твой источник света совершенен, то есть излучает только в пределах спектра, видимого для кзинов. Но даже при этом та часть тепла, которая не уйдет через окно наружу, будет поглощена стенами и предметами, находящимися внутри. Свет превратится в тепло. Другой пример. На Земле нет достаточного количества естественной свежей воды для восемнадцати миллиардов жителей. Воду нужно создавать. Но при этом выделяется тепло. На наших планетах, заселенных гораздо плотнее, мы не можем прервать этого процесса ни на секунду.
Третий пример. Средства транспорта всегда были мощными источниками тепла. Нагруженный урожаем корабль, летящий с одной из наших планет, при входе в атмосферу производит огромное количество тепла, и еще больше – когда стартует.
– Но охлаждающие системы…
– Большинство охлаждающих систем просто перемещает тепло с одного места в другое, при этом добавляя к нему собственное.
– Гммм… Начинаю понимать. Чем больше кукольников, тем больше образуется тепла.
– Значит, ты понимаешь, что тепло, составляющее побочный продукт нашей цивилизации, постепенно делало наш мир непригодным для жизни?
«Смог, – подумал Луис Ву, – выхлопные газы. В атмосфере – термоядерные бомбы и ракетные двигатели. Промышленные отходы в океанах и озерах. Порой не хватает малости, чтобы мы задохнулись в наших собственных отходах. Если бы не Совет Людей, разве Земля не сварилась бы в собственном тепле?»
– Неправдоподобно, – сказал Говорящий с Животными. – А почему вы не перебрались на другую планету?
– Кто станет подвергать свою жизнь тысячам опасностей Космоса? Только кто-нибудь вроде меня. Так что же, посылать на новые миры безумцев?
– Вы могли бы посылать корабли с замороженными эмбрионами. Пилотами были бы как раз эти «безумцы».
– У меня всегда возникают сложности, когда приходится объяснять вопросы, связанные с полом. Наша биология не позволила бы использовать такой метод, но мы несомненно придумали бы что-нибудь подобное… Вот только зачем? Наша численность не изменилась бы, и мы продолжали бы умирать, удушаемые собственным теплом!
– Жаль, что мы не можем выглянуть наружу, – ни с того, ни с сего сказала Тила.
Кукольник на мгновенье замолчал от удивления.
– Ты уверена? – спросил он наконец. – Ты не испугалась бы?
– Пугаться? На корабле кукольников?
– Ах, др… В общем-то, сам вид нисколько не увеличит опасность. Прошу. – Он что-то мелодично свистнул, и корабль исчез.
Они видели друг друга, койки, на которых лежали, и консоль с напитками, но вокруг была только пустота Космоса. И пять планет, горящих белым огнем в черных волосах Тилы. Все они были одинаковой величины – примерно в два раза больше видимой с Земли Луны – и образовывали правильный пятиугольник. Четыре из них были окружены, как нитками, маленькими, сверкающими огнями искусственных солнц, дающих желто-белый свет. Эти четыре были совершенно одинаковы и по яркости, и по внешнему виду: слегка туманные, голубые шары. Зато пятая…
Вокруг пятой планеты не было никаких огней. Она светилась собственным светом, а континенты разделялись темнотой почти такой же глубокой, как мрак Космоса. Этот мрак тоже был заполнен блеском звезд. Казалось, космос охватывал освещенные солнечными лучами континенты.
– В жизни не видела ничего прекраснее, – сказала Тила таким голосом, будто с трудом сдерживала слезы. Луис, видевший в жизни гораздо больше ее, вынужден был согласиться.
– Невероятно, – пробормотал кзин. – Никак не могу в это поверить. Вы забрали с собой свои планеты.
– Кукольники не доверяют космическим кораблям, – заметил Луис, и подумал со смесью удивления и страха, что мог бы этого не увидеть, что кукольник мог выбрать кого-нибудь другого. Он умер бы, так и не увидев розетты кукольников…
– Но как?..
– Я уже объяснял вам, – сказал Несс, – что наша цивилизация задыхалась в собственном тепле. Нам удалось избавиться от всех побочных продуктов цивилизации за исключением тепла. У нас был один выход – отодвинуть планету от солнца…
– Разве это не было опасно?
– И даже очень. В тот год множество кукольников сошло с ума, и потому он памятен. Мы купили у Внешних специальный инерционный привод. Можете себе представить, какую они затребовали цену – мы выплачиваем им до сих пор. Сначала мы передвинули две сельскохозяйственные планеты, провели эксперименты с другими, незаселенными планетами.
В конце концов нам удалось передвинуть и нашу.
За следующие тысячелетия наша численность достигла миллиарда. Недостаток солнечного света заставил нас освещать улицы и днем, отчего эмиссия тепла только увеличилась.
Через некоторое время мы пришли к выводу, что солнце – скорее помеха, чем благо, и отодвинулись от него на расстояние одной десятой светового года, используя его только в качестве якоря. Нам требовались новые сельскохозяйственные планеты, и было неразумно бродить по космосу наугад. Если бы не это, мы вообще отказались бы от солнца.
