Вот – отказ электропривода".
– Все, каюк; электроника накрылась, – выкрикнул Порнов, одним толчком загоняя штурвал обратно в пульт. – Прыгать надо!
– Куда, в океан?!
Порнов глянул на дисплей; до ближайшего берега было не меньше десяти морских миль.
– Попробую переключиться на резервный контур, – сказал он, щелкая тумблерами. – Катер русский; кроме электроники, тут еще и гидравлика должна быть.
– Ну-ка, – он вновь взялся за штурвал; на сей раз тот почти не стронулся с места. – Есть! Мич, брось меня теребить; ручку хватай!
Мич соскользнула вниз и почти легла в кресле; уперлась согнутыми в коленях ногами в край пульта; в руках у нее оказалась левая рукоять штурвала; в правую вцепился Порнов.
– И – раз!
Мич, коротко простонав, выпрямила ноги; ось штурвала вытянулась из пульта на пару сантиметров; штурман провалился вниз; окровавленный прут метнулся ему навстречу, но оборотень извернулся и чудом миновал его; оторвался от кресла и, перебирая лапами, уплыл из поля зрения.
– Нох айн маль, – крикнул Порнов, и Мич послушно съехала обратно к пульту.
– И – раз!
Штурман полетел на пол позади кресел; вонзил когти в пластик, сгруппировался и приготовился прыгнуть Порнову на спину.
– И – два!
Очередной рывок утащил зверя вглубь кабины; когти вспороли покрытие, отбрасывая вбок желтые спирали пластмассовой стружки.
– И – три!
Живой мертвец кувыркнулся через голову и впечатался в стену; шея его с отчетливым хрустом переломилась. Голова вывалила длинный, с желобком по середине, розовый язык и отвисла вбок на резиновом шланге шеи; алая заря в зрачках зомби слегка притухла, и он успокоился на коврике у дверей.
Нелегко приходилось, впрочем, не только вервольфу; с каждым рывком штурвал выходил из пульта все меньше и меньше; Мич теряла силы с удивившей ее саму быстротой.
– Все, больше не могу; без ауры – как без рук, ослабла совсем, – оправдывалась она, – ноги не сгибаются…
– Твоим… ногам…надо… – Порнов тянул штурвал в одиночку, отвоевывая миллиметр за миллиметром, -… памятник поставить!
Катер выравнивался; на альтиметре бежали теперь только три крайние правые цифры – сотни, десятки, метры; и их смена все более замедлялась.
– Девятьсот метров, восемьсот, семьсот, – шептала Мич в ухо Порнову. – Порнов, миленький, еще немножко…шестьсот метров до моря осталось!
Порнов пыхтел и тянул штурвал, изредка мотая головой, чтобы стряхнуть каплю пота с носа; руки и плечи от непомерной тяжести стали чужими, непослушными.
– Это же не «этажерка», – скаламбурил он и сам не заметил игры слов, – не «фарман» или «ньюпор» какой-нибудь… Сто тонн металла, поди подними.
Все; считайте, что я утонул!
Он бессильно провалился вниз, в паз между пультом и креслом, и уже там уставился на застывшее прямо перед носом число.
Первые четыре знака – километры до планеты – твердо стояли в нулях; три последних – показывали «300»; постояли и нехотя перещелкнулись на «301».
– До моря рукой подать, – сказала Мич тревожно. – Мне кажется, я слышу плеск волн.
– Не. Волнуйся. Это. Я. Воду. Пью, – обнадежил ее Порнов.
– Я тоже хочу! Я тоже!
– Блин. Скажи: «Воды». Слева. Появится. Трубка.
– Вот оно – счастье, – заметила Мич между глотками. – Теперь бы еще сесть удачно.
– Разве что на воду, – деловито сказал Порнов, напившись.
– Говорю же – каюк машине; ни сманеврировать, ни шасси выпустить.
– Что же, мы так и будем лететь? – недоуменно спросила Мич.
– Ну-у-у… до ближайшей высокой горы, – чересчур уж спокойно ответил Порнов, продолжая сидеть внизу в какой-то выжидающей позе. – Как снаряд летим; ни нырнуть, ни повернуть…
– Кстати, до берега рукой подать, – Мич начала тревожиться из-за бездействия Порнова.
– Знаю, – процедил Порнов. – Сиди спокойно, не крутись…
На тебе!
Мич и сообразить ничего не успела; Порнов стремительно согнулся, ухватился руками за подлокотник и рывком взлетел на воздух, выбросив обе ноги рядом с креслом.
Сбоку и снизу от Мич мерзко мяргнуло; пронесся стукоток откатившегося крупного тела.
– Называется, подкрался; рысь чокнутая, – осклабился Порнов и обратился к Мич. – Пусти меня; быстрей!
Мич безропотно повиновалась; отодвигаясь вбок, она невольно обернулась. Ее испуганный возглас утонул в пронзительном волчьем вое; оборотень возился у дверей в кабину, поднимаясь на четвереньки; волчья морда гуляла независимо от тела вправо – влево, шаря диким взором по сторонам. Внезапно красные глаза остановились на Мич; зверь ургнул и по-собачьи, быстро-быстро щелкая когтями, ринулся к девушке.
Буммм! Удар последовал совсем с другой стороны; Порнова буквально вбило в кресло поверх охнувшей Мич; зомби же на полпути снесло с ног и вновь покатило к дверям.
– Держись за поручни; я колпак открыл, – запоздало крикнул Порнов; он дергал и дергал привязной ремень, безуспешно пытаясь пристегнуть и себя и девушку; длины ремня явно не хватало.
– Будем катапультироваться; дай только пристегнусь!
– Ой, ползет, ползет, ползет!!! – завизжала Мич.
Как альпинист по вертикали, резко и крепко вбивая когтикрючья, человек-волк упорно полз к своей вершине; врывающийся в кабину шквальный ветер разглаживал бурые волосы на острой морде; волк морщил нос и скалил пасть, обнажая розовые десны; взъерошенная шерсть на туловище пластами переваливалась из стороны в сторону, показывая седой подшерсток.
– Он уже близко; Порнов, стартуй!
– Ремень! – отчаянно выкрикнул Порнов, но сделать ничего не сумел. Повинуясь воле до смерти перепуганной Мич, рука его откинула щиток на подлокотнике и утопила кнопку аварийной катапульты.
Грохнул взрыв; перегруженное сиденье взмыло вверх; разбалансированное, оно закувыркалось и по пологой дуге ушло вбок от корабля.
Почти сразу из него выпала одна фигурка; вторая немедленно последовала за ней.
Кресло, сбросив седоков, выровнялось и выбросило вверх парашют; порыв ветра подхватил его и, перекинув через черту прибоя, унес вглубь окутанной дымом неизвестной земли.
… Сидящий на пальме краб, оставив в покое недопиленную плодоножку крупного фиолетового фрукта, проследил своими глазкамистебельками за всей этой воздушной чехардой; особое внимание его привлек прыгающий на волнах блестящий шар шлема, который океанский прибой неумолимо нес к берегу. Краб отметил на берегу точку, куда должно было выбросить шар, и вновь принялся отсекать от ножки крупную голову плода, методично орудуя твердыми, как сталь, и острыми, как скальпель, костяными ножницами своих клешней.
Глава 1. Порнов, спешащий краем моря
