Они вернулись обратно на том же анемоптере. Фрай сидел, сгорбившись, смотрел в пустоту и молчал. Бьянка не знала, что его тревожит – страх или укоры совести.
Вскоре она перестала за ним наблюдать и принялась размышлять о воздушном шаре с Финистерры, таком простом и хрупком, рядом с которым летательный аппарат ее отца, сделанный из дерева и шелка, выглядел столь же изощренным, как «Люпита Херез». Она вытащила карманную систему. Нарисовала простой шар с корзиной, а потом быстро все стерла.
Хотел летать очень сильно, сказал фириджа Исмаил. Почему?
Бьянка вернула стертый рисунок. Затем превратила сферу в торпеду с округлым носом и сходящимся в точку хвостом. Добавила плавники, пририсовала систему рычагов и стяжек, позволяющих управлять им из корзины. Пропеллер, приводимый в движение… тут ей пришлось немного подумать… двигателем, вырезанным из костей за-ратана, работающим на спирту…
Анемоптер пошел на посадку. Бьянка вздохнула и вновь стерла рисунок.
Охранник фириджа, стоявший у входа в бунгало Эдит Дин, не понимал или делал вид, что не понимает ни арабского, ни испанского. Более того, создавалось впечатление, что он не владеет ни одним из земных языков. Интересно, случайно ли выбрали именно такого охранника, подумала Бьянка, или Валадез решил позволить Эдит вступить с кем-нибудь в контакт.
Бьянка вздохнула, расправила плечи и направилась к бунгало. Она молча помахала саквояжем, который держала в руках, словно он давал ей очевидное право здесь находиться.
Инопланетянин сказал что-то на своем певучем языке – то ли задал Бьянке вопрос, то ли хотел получить инструкции у невидимого слушателя. Возможно, охранник действительно получил разрешение ее впустить, а может, тот факт, что он видел Бьянку вместе с Валадезом, давал ей какие-то права. Так или иначе, но фириджа поднял оружие, а когда наружная дверь бунгало отошла в сторону, жестом предложил Бьянке войти. Внутренняя дверь уже была открыта.
– г Hola note 11? – осторожно сказала Бьянка, чувствуя себя идиоткой. Однако она тут же получила ответ:
– Aqui note 12.
Внутри бунгало было таким же, как у Бьянки. Голос доносился из гостиной. Там оказалась Дин, остававшаяся в той же одежде, в которой ее нашли. Она сидела на стуле, подтянув колени к груди, и смотрела через восточное окно на небо, потемневшее от дождевых туч. Далеко внизу Бьянка увидела вспышки молний.
– Салам алейкум, – сказала Бьянка, которая решила воспользоваться преимуществами формального арабского.
– Алейкум ассалам, – ответила Дин, бросила быстрый взгляд на Бьянку и тут же отвернулась. – Вы не с Финистерры, – добавила она, и ее испанский был чем-то средним между странным акцентом Вала-деза и механической беглостью лингвистического модуля Фрая.
– Верно, – сказала Бьянка, также переходя на испанский. – Я из Рио-Пикаро – с Земли. Меня зовут Назарио, Бьянка Назарио де Аре-нас.
– Эдит Дин.
Дин встала. Бьянка почувствовала неловкость, она не знала, как поступить: пожать незнакомке руку, поклониться или присесть. Она решила просто протянуть свой саквояж.
– Я принесла вам кое-какие вещи, – сказала она. – Одежду, туалетные принадлежности.
Дин удивилась.
– Благодарю, – сказала она, принимая саквояж и заглядывая внутрь.
– Вас накормили? Я могу принести еды.
– Кухня еще работает, – сказала Дин и вытащила белый пакет. – А это что такое?
– Гигиенические салфетки, – пояснила Бьянка.
– Гигиенические?.. – Дин покраснела. – Ах, вот оно что. С этим все в порядке. У меня стоят имплантанты. – Она бросила пакет в саквояж и закрыла его.
Бьянка отвернулась, чувствуя, как сама начинает краснеть. Проклятые иностранцы, подумала она.
– Наверное, мне лучше… – начала она.
– Пожалуйста… – перебила ее Дин.
Две женщина некоторое время стояли молча. «Что привело меня сюда, – вдруг подумала Бьянка, – любопытство, христианское милосердие или это просто проявление одиночества и слабости?» Конечно, она должна была помешать Валадезу убить девушку, но, похоже, совершила ошибку.
– Присядьте, – сказала Дин. – Разрешите предложить вам что-нибудь. Чай? Кофе?
– Я… хорошо, – согласилась Бьянка, присаживаясь на край одного из слишком мягких диванчиков. – Кофе.
Кофе оказался очень черным и более сладким, чем любила Бьянка, кроме того, в него добавили сгущенного молока. Тем не менее она с радостью взяла чашку и сделала несколько глотков – наконец-то она смогла занять руки.
– Вы не похожи на браконьера, – заметила Дин.
– Я аэронавигационный инженер, – сказала Бьянка. – Я на них работаю. – Она посмотрела в свою чашку, сделала глоток и подняла взгляд: – А чем занимаетесь вы? Фрай сказал, что вы биолог. Что вы делали на воздушном шаре?
Дин поджала губы – Бьянка не знала, послужило ли имя Фрая тому причиной. Дин отвернулась и глянула в западное окно.
Бьянка последовала ее примеру и увидела охранника, который развалился на своей машине для ходьбы, наблюдая за женщиной одним глазом. И вновь у Бьянки появились сомнения в том, что здесь всем управляет Валадез. Да и незнание фириджа земных языков могло быть притворным – не говоря уже о том, что их разговор наверняка подслушивают.
Бьянка тряхнула головой и вопросительно посмотрела на Дин.
– Финистерра падает, – наконец заговорила Дин. – Возможно, умирает. Она слишком большая, ее подъемная сила убывает. Только за прошлый год она опустилась более чем на пятьдесят метров.
– Но это не имеет смысла, – возразила Бьянка. – Отношение подъемной силы к весу аэростата зависит от отношения объема к площади поверхности. Более крупный заратан должен иметь большую подъемную силу. И даже если его подъемная сила уменьшается, он упадет только после того, как достигнет нового равновесия.
– Но Финистерра не машина, – заметила Дин. – Она живое существо.
Бьянка пожала плечами.
– Может быть, дело в возрасте, – предположила она. – Все когда-нибудь умирают.
– Но не так, – заявила Дин. Она поставила свою чашку. – Послушайте. Мы не знаем, кто создал Небо или как давно это произошло, но его происхождение, несомненно, носит искусственный характер. Газовый гигант с азотно-кислородной атмосферой? Такого не бывает. И земная биология… Вам известно, что заратаны имеют структуру ДНК? Вероятность существования такого мира минимальна; если бы Служба феноменологии имела власть, она бы наложила карантин на систему в целом, на проклятое Небо и все на нем.
Экология архипелага носит такой же искусственный характер, как и все остальное. Тот, кто его сконструировал, вероятно, блестяще знал свое дело; люди едва ли справились бы с такой задачей. Система находится в состоянии надежного равновесия, существуют механизмы обратной связи, она способна себя корректировать. Но мы, обычные люди или столь же обычные инопланетяне, мы умудрились всё… – тут она как-то беспомощно взмахнула рукой, – …испоганить. Вам известно, почему Энкантадо остается здесь так долго? Идет процесс размножения… или правильнее сказать «опыления»…
