Георгий Гуревич - Борьба с подземной непогодой [Подземная непогода]

Спустить лаву в реку и согревать воду? Но зачем? До ближайшего города сотни километров, для теплой воды далековато, да и не нужно там столько теплой воды, даже если весь город перевести на вулканическое отопление.

Построить электростанцию? В Италии и в некоторых других местах есть небольшие электростанции, использующие подземное тепло. Но эти станции не имеют никакого отношения к регулировке вулканов. Они используют пары, выделяющиеся из трещин. Это небольшие паровые мельницы, притулившиеся возле вулкана, подбирающие крохи с его стола. Допустим, мы поставим паровую электростанцию. А как отделить пар от пепла? И что делать с лавой?

Каждый раз Грибов приходил к твердому убеждению: невозможно, бесполезно, бессмысленно… Но он был добросовестным человеком и, скрепя сердце, продолжал поиски.

Однажды под вечер, когда окна уже посинели и движок завел свою ночную песнь, кто-то постучал в дверь. Сотрудники станции входили без стука, стучать мог только гость. Тася открыла дверь, на пороге стоял незнакомый человек в заиндевелой шубе, с сосульками на усах и на воротнике. Он козырнул и представился:

– Кашин, Михаил Прокофьевич, инженер. Строю рабочий городок на Первомайском руднике. 110 километров отсюда. Решил завернуть по соседству.

Он снял шубу, и Грибов узнал того инженера, который предложил бомбить вулкан с воздуха.

Гостя пригласили к столу, напоили горячим чаем. Кашин с удовольствием выпил стаканов шесть. От жары и кипятка его лицо стало совсем красным. Он разговорился, стал рассказывать о своей работе. Рассказы эти напоминали истории Спицына, но у Спицына приключения происходили в горах, льдах, лесах, а у Кашина только на строительных площадках.

Он рассказывал об ушедших в прошлое богатырях – козоносах, которые на своей спине таскали на пятый этаж полсотни кирпичей, и о новых одноруких богатырях – кранах, поднимающих сразу целую стенку с двумя оконными проемами. Вспомнил, как фашисты взорвали завод, думали, что мы провозимся с восстановлением лет семь, а он, Кашин, нашел способ поднять весь каркас сразу и выиграл четыре года. Рассказал волнующую историю о том, как над старыми шахтами стала проседать земля и как строители спасали проваливающийся поселок…

– А теперь вот заехал нивесть куда, на край света, – оказал он под конец.

Тася, конечно, обиделась. Она не любила, когда ее родную Камчатку называют краем света.

– А зачем вы сюда приехали? – спросила она.

И Кашин ответил с возмущением, забыв, что он только что жаловался:

– Инженер Кашин от трудной жизни не бегает, за чужую спину не прячется. Куда послали – там работает, что приказано строить – строит. Такая судьба наша строительная: мы под дождем ставим дома, чтобы люди сидели в тепле, вычерпываем болотную жижу, чтобы люди с удобством ехали в автобусе. Кому-нибудь надо ехать, кому-нибудь тропки протаптывать. Партия послала Кашина тропки протаптывать, инженер Кашин от партийных заданий не отнекивается.

Он сердито посмотрел на Тасю и повернулся к Грибову:

– Я, собственно, по делу.

Они перешли в лабораторию, и Кашин сказал:

– Яковлев просил меня заехать к вам. Он говорит, вы придумали что-то необыкновенное.

Слушая объяснения Грибова, инженер хмурился, под конец сказал:

– Обстановка затруднительная. Какие же у вас планы?

– Пока ничего определенного, – сказал Грибов в ответ. – Видите сами, если мы прочистим вулкан, пар пойдет у нас наверх, лава будет вытекать сбоку. Допустим, пар можно направить на паровую турбину, поставить там электростанцию. А что с лавой делать, – я не знаю.

– Действительно, куда ее девать. Ведь это целые горы застывшего камня.

– Да, и в канале она будет застывать. Придется то и дело прочищать его.

– Главное, строить придется при высокой температуре. Ведь там внутри, вероятно, около тысячи градусов. Как люди будут работать? О рабочих не подумали, Александр Григорьевич.

– Турбины тоже меня смущают. Бывает, что пепла больше, чем пара. Пепел будет все засорять. И пар не чистый, тут и хлористый водород, и сернистый газ, они будут разъедать турбину.

– Самое главное – температура. Как работать при такой температуре? Тысяча градусов! Это же доменная печь.

– Мы согласны с вами, – сказал Грибов. – Давайте напишем совместное мнение товарищу Яковлеву. Напишем, что вы, как инженер-практик, и я, как геолог, оба считаем, что практическое использование вулкана невозможно.

На лице Кашина выразилось недоумение. Он в задумчивости нахмурил брови и сказал после долгой паузы:

– Я вижу, что взял неверный прицел, товарищ Грибов. Я понял так: посылает меня Яковлев к ученому теоретику, никогда не видавшему стройки, чтобы я объяснил ему, вам то есть, что на практике получается и что не получается. Оказывается, дело выглядит иначе: оба мы одной веревочкой связаны. Вам – геологу и мне – инженеру дано партийное поручение – покорить вулкан. Нет, я совместного мнения писать не буду. Инженер Кашин от работы не отказывается. Прикажут строить на океанском дне – буду строить на океанском дне. Прикажут строить на вулкане – буду строить на вулкане. Давайте понатужимся, разберемся как следует. Подойдем к делу с другой стороны. До сих пор мы рассуждали, какие есть препятствия, давайте обсудим, как эти препятствия преодолеть. На фронте, бывало, люди из окружения выходили. Поищем, нет ли здесь выхода. Что нас смущало? Лава. Много этой лавы?

– Порядочно. В сутки – около миллиона кубических метров, четверть кубического километра за весь период извержения. И на каждый килограмм – триста калорий.

– Калории мы найдем куда использовать. На худой конец устроим оранжереи. На Везувии растут лимонные рощи, могут и у нас расти. Почва подходящая. И пар можно получать; а где пар, там и электричество. Очевидно, придется строить резервуары, где лава будет отдавать тепло.

– Но резервуары эти на один раз. Лава застынет, придется строить заново.

– Верно, неудобство… А нельзя ли эту лаву использовать на что-нибудь? Нет ли в ней полезных элементов? Что такое лава, какой у нее химический состав?

– Обыкновенный камень, только расплавленный. Когда остынет, получается базальт. Если много газов, может быть пористый камень, пемза, например.

– Пемза… базальт! Так чего же лучше? Мы плавим базальт на заводах, тратим топливо. А здесь даровое литье, природное. Тогда поставим завод базальтовых изделий, будем отливать химическую посуду, строительные детали, наконец, – стены, плиты, потолки. Разве плохо? Ну-ка дайте мне листок, попробуем изобразить это на бумаге.

БЕРЕЖЛИВАЯ Тася подобрала и сохранила для нас этот листок. На нем рукой Кашина небрежно начерчена волнистая линия, обозначающая профиль Горелой сопки; неровный кружок – сердце вулкана, подземная пещера; и от нее два пунктира – вверх и вбок. Так выглядела первоначальная схема реконструкции сопки Горелой.