Мотоциклисты нажимают. Я на последнем издыхании ныряю в какую-то улицу. Оборачиваюсь и вижу, что они продолжают преследование.
Они опять засекли меня в толпе, и приходится мчаться зигзагами среди машин.
Поворачиваю на перекрестке направо и несусь вдоль длинной, нескончаемо длинной стены.
Ни двери, ни дыры, куда бы можно было нырнуть. А по другую сторону улицы пустырь, где меня бы немедленно отловили.
Останавливаюсь, как загнанное животное. Мотоциклисты уже повернули и снова едут за мной.
Я опять бросаюсь вперед и подбегаю к широко распахнутым металлическим воротам.
Влетаю туда и, не раздумывая, выскакиваю на широкую прямую аллею, усаженную по сторонам высокими и стройными, как церковные свечи, деревьями.
И слева и справа только кресты, часовни и склепы...
Боже мой! Это же кладбище!
Неожиданно небо темнеет, и над тихим пустынным некрополем разражается гроза.
Между могилами, как кошмарные видения, высятся силуэты полицейских, которые осторожно наступают.
Да, на этот раз я попался, как крыса в ловушку.
- Милланд, вернитесь! Вам не сделают ничего плохого, дьявол вас побери!
Голос сухо звучит в тишине между ударами грома.
Слишком резкий и слишком повелительный, чтобы быть похожим на "добро пожаловать"!
- Идиоты! Держите карман шире! Если бы вы только могли понять, что делаете!
Я полон злости и гнева и принимаю решение бороться до конца.
Скольжу между двумя надгробиями, следя за приближением полицейских, которые, кажется, потеряли меня из виду.
Но что делать? Что же делать?
За поворотом аллеи я резко останавливаюсь, пораженный тем, что открывается моему взору. По спине льется холодный пот: я узнаю возникшую передо мной могилу.
Это невозможно. Из небытия будто бы вновь встал жуткий кошмар, пережитый мной вместе с Валери.
Да, я узнаю ее. Эта могила служила укрытием Валери, когда она потеряла всякую надежду... О боже! Голова... моя голова...
Мое внимание приковывает надпись, выгравированная на мраморе и покрытая золотом: Здесь покоится прах Грегори Ватсона.
Глава 17
- Милланд, в последний раз предупреждаю... Вернитесь!
Черный силуэт появляется из-за часовни и движется ко мне.
Я инстинктивно падаю, качусь между двумя заброшенными могилами. Но зачем все это? На что я могу надеяться?
Рано или поздно они схватят меня. Нет ни малейшего шанса уйти от них.
И подумать только! Все из-за моей собственной неуклюжести!
Снова я продвигаюсь вперед, иду вглубь кладбища и, когда уже близко слышу их топот, прислоняюсь к стене.
Да, теперь я точно пропал! Влип!
Но стоило мне так подумать, как все последующие события понеслись, перегоняя одно другое, и мне ничего не оставалось, как послушно следовать за ними.
Какая-то сила вжимает меня в стену, и я, опершись на каменные выступы, в диком рывке оказываюсь на ее верху, а потом спрыгиваю на другую сторону. Вслед мне несутся грубые ругательства.
Затем была улица под грозой, бег к перекрестку, где задом ко мне стоят полицейская машина с мягко работающим мотором и огромный грузовик для перевозки мебели, припаркованный у тротуара. Я огибаю их и влетаю в широко открытую дверь какого-то здания.
Я в слабо освещенном помещении, где царит легкий запах старых бумаг и приятная свежесть.
Повсюду открытые двери, ведущие в сумрак и тишину.
А снаружи доносится глухой вой полицейской сирены, и эта угроза подталкивает меня к активным действиям. Я вхожу в первую попавшуюся дверь.
Обширное помещение, куда я попал, встречает меня кошмаром теней и застывших силуэтов.
Они тоже... как и могила Ватсона, были частью моего прошлого зловещего сна...
Это они... Восковые манекены!
Они здесь, но на этот раз одеты в костюмы маркизов и маркиз, белокурые парики и платья с кринолинами.
В глубине гримасничает чье-то лицо. Это лицо куклы, склонившейся над фисгармонией. Восковые пальцы, лежащие на запыленной клавиатуре... все те же длинные и костлявые...
Пальцы, принадлежащие... О! Нет... это невозможно...
Только не эти пальцы!.. Нет!.. Только не это...
А тут еще движущаяся тень, которая только что скользнула из-за инструмента. Я, неподвижно застыв, как и эти статуи, с животным страхом смотрю на нее.
- Закрываем, господа, посещение окончено!
Я смотрю на приближающуюся тень и вижу маленького старичка в каскетке с кожаным козырьком.
- Рады, что вы посетили нас... Но, к сожалению, музей закрывается.
Я пытаюсь улыбнуться ему.
- Извините, пожалуйста... я задержался...
- Ничего, ничего, мой друг. Но, к несчастью, уже время, и я должен закрывать.
- Да, конечно... я ухожу.
- Только пройдите, прошу вас, через заднюю дверь. Центральный вход уже заперт, понимаете? Пойдемте, я провожу вас.
Он слеп, как крот, а сощуренные глазки, как бусинки, поблескивают за толстыми стеклами очков.
Конечно, это еще один шанс, как и то, что полицейская машина уже покинула перекресток к тому времени, как я распрощался с хранителем музея.
Гроза кончилась, и появилось солнце, пробиваясь сквозь последние остатки туч. Но жара стала еще сильнее. Я пошатываюсь.
Шансы мои на то, чтобы незаметно скрыться, быстро тают под звуки какой-то варварской шарманки. Вероятно, квартал уже оцеплен полицией.
В скребущем душу вое шарманки прослеживается что-то вроде вальса. И я вдруг оказываюсь на ярмарочном поле и бреду среди толпы, балаганов и музыки.
Я плыву в людском море, как уносимый течением обломок, постепенно засасываемый водоворотами шума.
Тир... шарики... трубки... Скрипя, крутятся колеса с цифрами.
- Восемь!
- Четыре!
- Двенадцать!
Снова и снова повторяется давнишний томительный кошмар... Опять все то же. Я никак не выберусь из него... Хватит с меня! Хватит... Да-да... хватит!
Великие боги! Что же происходит? Опять эти скользящие в толпе и рыскающие по моим следам тени... эти темные одежды... эти...
Одним махом я вскакиваю на платформу крутящейся карусели.
- Эй! Вы! Там!
Такое ощущение, что голос доносится изнутри хриплой шарманки... Раз... два... три... Раз... два... три... Раз... два... три... Вальс... Вальс... Смех и развевающиеся гривы карусельных лошадок... все волнообразно плывет в вечном движении...
- Эй, вы! Вы что, не слышите?! Нельзя ли поосторожней! Вы что, сумасшедший?..
Я с удивлением смотрю на человека, которого только что толкнул. Этот толстенький тип стоит посреди карусели.
- Ты совсем ослеп, парень!
Толпа исчезает... Вальс смолкает. Остается только дорога, которая кружится под ногами... Обжигающее солнце...
Визг шин на шоссе, и опять голос. Но другой.
- Эй, вы там! Что вы делаете? Вы же настоящий самоубийца!
