Интересно...
"Он смотрел на большую стрекозу с бирюзовым брюшком, летавшую кругами вокруг него. Стрекоза хватала на лету комаров. Иногда оторванное крылышко комара падало, кружась у самого лица Тинга. Тогда он видел, как оно переливалось перламутром в колючем луче..."
Оторванное крылышко комара меня покорило.
Так, совершенно случайно, я наткнулся на научно-фантастическую повесть "Недостающее звено", что, несомненно, изменило мою жизнь, ибо через некоторое время я вступил в долгую и совершенно замечательную переписку с автором указанной повести - профессором Николаем Николаевичем Плавильщиковым, известным энтомологом и писателем (1892-1962).
Потрясенный проявленным мною интересом, приятель подарил мне книжку, но через неделю ее у меня стащили. Потрясенный этим событием, я, в свою очередь, разыскал "Недостающее звено" в городской библиотеке (благо книжка была издана относительно недавно - в 1945 году) и незамедлительно украл ее. Как бывает в таких случаях, книжку у меня снова увели. Так повторилось несколько раз, пока, наконец, я не получил экземпляр от самого автора - с автографом, в котором впервые взрослый человек обращался ко мне по имени-отчеству. Самое ужасное, что в начале 60-х пропал и этот экземпляр, так что в моей библиотеке хранится сейчас совсем другой, подаренный мне на день рождения старым другом...
Н.Н.Плавильщиков был не просто последним энциклопедистом, он был талантливым последним энциклопедистом. Его "Очерки по истории зоологии" или, скажем, "Гомункулус" до сих пор остаются превосходным чтением для любого возраста, его энтомологические работы до сих пор восхищают специалистов, а на великолепных переработках Ж.Фабра и А.Брэма выросло не одно поколение....
Вообще-то в фантастику писатели часто приходили из науки.
Иван Антонович Ефремов - крупный палеонтолог, основал одну из ее дисциплин - тафономию, учение о закономерностях захоронения ископаемых организмов, Александр Петрович Казанцев - инженер, изобретатель, Александр Шалимов, Дмитрий Биленкин - геологи. Геологом и географом был знаменитый Обручев, младший из братьев Стругацких - астрофизик... Незадолго до войны на месте нынешних Лужников можно было наткнуться на интересную компанию, занимающуюся вовсе не писательским делом. "Не то в луже, не то в озерке, вспоминает А.Казанцев, - плавал в изобретенной им резиновой лодочке, выполненной заодно с резиновыми сапогами-ластами, Юрий Александрович Долгушин. Взрывал на месте будущего стадиона свои чудо-запалы Охотников..." Работал с ними и Г.Бабат, тоже проявивший себя в литературе.
Я открывал для себя фантастику в те годы, когда она определялась именами Александра Казанцева, Ивана Ефремова, Юрия Долгушина, Вадима Охотникова, Владимира Немцова, Виктора Сапарина, Валентина Иванова, Леонида Платова, Георгия Гуревича... Кого-то из них я знал, с кем-то переписывался, кто-то чисто по-человечески помог мне стать самим собой... Самое лучшее, сказал я себе, садясь за второй том Антологии, обещанной Н.Гацунаеву, это вновь увидеть тот мир, конкретно увидеть, понять изнутри...
2
Письма.
Г.И.Гуревич (30.VIII.88): "Шпанов был высок... чуть сутулился, помню серо-седые волосы, кажется, очки. Биография у него колоритная. Кажется. в 1926 году он летал на воздушном шаре, совершил вынужденную посадку в области Коми. Написал об этом десять раз, понравилось..."
Впрочем, это для первого тома.
Г.И.Гуревич (26.VII.88): "...В ноябре 1945 демобилизовался, решил стать писателем. Первые месяцы после войны у людей были наивные надежды на вольности в печати. Начиналась мирная жизнь. Открывались журналы. Фантастику даже просили. Думаю, сыграла роль атомная бомба. Реальностью оказались фантазии... А фантастики не было. Мой приятель и соавтор (Г.Ясный, - Г.П.) организовал свидание с редактором "Огонька" Сурковым. Сурков выслушал в полуха, сказал: "Ну. давайте!" - и забыл... В феврале повесть "Человек-ракета" была готова. В апреле ее приняли в Детгиз, в июле она прошла по радио, в ноябре-декабре была напечатана в "Знание - сила", в июле следующего года вышла отдельной книжкой, в августе, кажется, была одобрительная рецензия Л.Гумилевского в "Литгазете", а в декабре разгромная - в "Культуре и жизни" - "Халтура под маркой фантастики". Дело в том, что повеяли холодные ветры. Дошла очередь и до фантастики..."
Холодные ветры, понятно, это и известное постановление ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 года - "О журналах "Звезда" и "Ленинград" - , отмененное только через сорок три года. Выступая в Ленинграде А.А.Жданов сказал: "Советские писатели и все наши идеологические работники поставлены сейчас на передовую линию огня, ибо в условиях мирного развития не снимаются, а наоборот вырастают задачи идеологического фронта и в первую голову литературы."
Вот так-то.
Г.И.Гуревич (26.VII.88): "...Литературная весна не состоялась. В фантастике это выразилось в теории ближнего прицела. Идейная подоплека ее: есть мудрый вождь, который видит дальше всех. Он указал дорогу к Коммунизму. Есть Госплан, серьезное учреждение, все распланировано на пятилетку. При чем же тут кустари-писатели? А они должны воспевать эти стройки, должны воспевать планы советских ученых...
Критики, конечно, были за ближний прицел. Критики доказывали, что наша задача - улучшать жизнь на Земле, а американцы отвлекают нас от практических задач, маня космосом. Помню, на одном обсуждении в ЦДЛ взял слово читатель - майор - и сказал: "Я не понимаю, у нас в войсках есть артиллерия ближнего боя, есть и дальнобойная. И в литературе должно быть так." Критики снисходительно улыбались..."
Вышел в свет роман В.Брагина "В Стране Дремучих Трав" (1948). Увлеченно и необычно описал В.Брагин приключения крошечного человечка среди гигантских трав и насекомых, в мире, обычно не бросающемся в глаза. Но именно потому, что роман В.Брагина выделялся своей увлеченностью и необычностью, он и был подвергнут жесточайшему разносу. Не помогло и то, что два издания книги (1948, 1959) были снабжены послесловиями доктора биологических наук Н.Н.Плавильщикова и академика А.И.Опарина. В.Брагина упрекали за отрыв от жизни, от живой истории, от живых человеческих дел, жестоко отчитывали за то, что он, автор, якобы мечтает о том, чтобы наш замечательный советский человек стал совсем малюсеньким (герой романа, проглотив специальную пилюлю, уменьшался во много раз, для него любая полянка сразу становилась дремучим лесом), чтобы он только тем и был занят, что сражался с насекомыми. А в 1960 году критик С.Полтавский еще и удивлялся: "В.Брагин после суровой и справедливой критики его романа в печати, насколько нам известно, не выступал с новыми произведениями. Это следует считать самой существенной его писательской ошибкой."
