– Он сошёл с ума, – ровным голосом сказала она.
– Ты сама чувствовала толчки.
К чему поддерживать напрасную надежду? Я видел беженцев у Батта, верил, что Лугард правильно оценивал опасность. Он не сумасшедший. Напротив, я начинал думать, что он-то и оказался самым здравомыслящим человеком на Бельтане, когда потребовалось заглянуть в будущее. Но теперь…
– Он пришёл в себя перед смертью? – хоть какой-нибудь совет…
Она отрицательно покачала головой.
– Он дышал тяжело. Потом… сразу… дыхание прекратилось. Вир, что нам делать?.. Мы не сможем вернуться тем же путём…
Я отставил чашку и извлёк карту. Расстелил её на столе. В ровном свете помещения её линии по-прежнему заметно светились.
Я провёл пальцем от входа, найденного Лугардом, до нашего нынешнего лагеря – большой нижней пещеры. Из неё выходило несколько туннелей. Два из них, похоже, ведут на поверхность. Но я помнил слова Лугарда о том, что весь этот район был закрыт силами безопасности ещё до того, как они оставили Батт. Он открыл доступ сюда с большими усилиями… мне казалось, что у него не было времени, чтобы распечатать остальные входы, даже если он этого хотел.
– Незачем бояться худшего, пока всё не проверим, – так я сказал Аннет.
Она хотела, чтобы мы как можно скорее ушли отсюда. Но мне хотелось избежать дальнейших разочарований, особенно для младших. В конце концов мы решили, что вначале я исследую оба эти туннеля.
Перед уходом мне предстояло дело, трудное, может, для меня более трудное, чем для других. Осуждать мёртвых не принято, но, думаю, Аннет винила Лугарда в том, что воображаемые им ужасы вовлекли нас в катастрофу. Она не желала ему смерти, но и не жалела его. Однако помогла мне укутать тело пластиковыми листами из запасов базы. При этом что-то выскользнуло из одеяла, державшего тело Лугарда на месте во время путешествия, которое мне не хотелось вспоминать. Это что-то хрустнуло под ногой, и я поднял обломок дудочки, из которой он извлекал свою волшебную музыку. Должно быть, инструмент сломался, когда Лугарда засыпало. Я собрал все обломки и сунул их ему под куртку.
– Дагни – нет, – вдруг сказала Аннет, когда мы закончили. Она рассуждала сама с собой. – Прита? Да. Все остальные тоже.
В конце концов мы с Тедом отнесли тело Лугарда обратно к груде щебня. За нами шли все, кроме Дагни, спавшей под влиянием успокоительного.
Вырубить могилу в скале мы не могли. Пришлось задвинуть койку с телом в расселину, а затем засыпать – вначале гравием, потом обломками скал, пока не получилась заметная насыпь. Мне хотелось лазером отметить это место. Но в оставленном снаряжении мы не нашли оружия. У нас были только три станнера: мой, Аннет и Теда. Гита приволокла последний обломок и с усилием взгромоздила его на верх насыпи. Я видел слёзы на её щеках.
– Я хотела бы… хотела бы, чтобы кто-нибудь сыграл на дудочке. Он был добрый человек, Вир.
Сам я не отнёс бы к Лугарду это определение, но вспомнил, как он вёл себя с детьми, и подумал, что со своей точки зрения Гита права. Хорошо, что можно это вспомнить, и ещё его храбрость и веру в то, что нужно выполнять свой долг. У меня не было ни малейшего сомнения: он верил в то, что спас нас, что бы ни думала Аннет.
Но и она не смогла уйти просто так. Взяв Гиту за руку, она другую руку протянула мне, я взял за руку Теда, он – Эмриса, и мы образовали кольцо вокруг могилы звездолётчика, который больше никогда не увидит звёзд. Аннет запела «Иди с добром», мы подхватили; молитва вызывала странное эхо. Не обращая на это внимания, мы допели её до конца.
Я решил дождаться утра; впрочем, утро, день, вечер, ночь здесь понятия относительные; я о них мог судить только по циферблату часов. Тем временем мы продолжали разбирать припасы, нашли одеяла для замены разрезанных на полосы, еду в наборах концентратов – достаточный запас на долгое время – и оборудование для раскопок. Но оружия не было, а коммуникатор в штабном бараке оставался нем, хотя мы время от времени включали его. Возможно, Лугард активировал лишь часть оборудования. В бараках было тепло, кухонные установки действовали – и это было спасением: холод в пещере становился непереносимым.
Нашлась и одежда – форма сил безопасности. Для всех, кроме нас с Аннет, она оказалась велика. Нашлось несколько прожекторов, все в рабочем состоянии, и ещё много верёвок, какие до того обнаружил Тед.
Дети охотно работали, сортируя находки. Перетаскивая ящик с концентрированной фруктовой пастой, я заметил Теда. Он стоял в дверях помещения, которое я считал пунктом управления ракетами. Я поставил ящик и подошёл к Теду.
– В чём дело?
Он вздрогнул и слегка повернул голову. Но при этом не смотрел мне в глаза.
– Это ведь пункт управления огнём, Вир?
– Кажется, да.
– Значит, его можно использовать, можно ударить по этим… вышвырнуть этих дьяволов с Бельтана…
– По-твоему, Грисс Лугард был прав?
Я так долго видел упрямую уверенность Аннет в том, что мы – жертвы навязчивой идеи, что почти удивился, услышав слова Теда.
– Да. Можно привести это в действие?
– Нет. Снаряды, которыми отсюда управляли, размонтированы. Может, их и не устанавливали. Из этой базы перед закрытием вывезли всё оружие; конечно, самое главное они не могли оставить. Но даже если бы и были ракеты, нельзя их слепо использовать.
– Наверное, ты прав. А вдруг, выйдя, мы обнаружим, что они захватили планету? Что тогда, Вир?
Он задал вопрос, который мучил меня самого. Судя по приготовлениям, Лугард собирался провести здесь много времени. Но я знал, что Аннет с этим не согласится, если, конечно, ей не докажут, что на поверхности опасно. У Аннет хватит воли и решимости уйти одной, если я не попытаюсь найти выход. Значит, нужно выходить. Но я намерен был действовать осторожно, чтобы не нарваться на опасность. Лугард умер, спасая нас от неё.
– Начнём с разведки. Вряд ли кого-нибудь заинтересует дикая местность, – сказал я, но тут же призадумался.
Слух о сокровищах Предтеч привлечёт внимание беженцев, если они захватили планету. Впрочем, пустыня как нарочно создана для укрытия. И если мы выйдем, сохраняя путь отступления на базу…
– Партизанская война?
– Война? С нашими бродягами? Будь разумным, Тед. Если понадобится, мы можем скрываться годами. Просто нужно действовать осторожно, пока мы не узнаем, что случилось.
Я видел, что он не удовлетворён, но пока можно не бояться безрассудных поступков. Вдобавок я обратился к его чувству ответственности, назначив его старшим на время своего отсутствия. Остальную часть «ночи» – по часам – мы проспали. На следующее утро – третье под землёй – около восьми часов я отправился в путь. Мне хотелось бы иметь походный коммуникатор, чтобы поддерживать связь с базой, но все такие устройства отсутствовали, как и оружие. Вообще в припасах были странные пробелы, и я гадал, не Лугард ли ответствен за такой необычный выбор. Может, коммуникаторы отсутствуют, чтобы мы не пытались связаться с поверхностью и не выдали себя? Я скопировал карту на листе пластика, оставив оригинал Аннет. Взял с неё слово не двигаться с места до моего возвращения и отдельно велел Теду проследить за этим. Затем, с лёгким рюкзаком, я решительно пошёл от освещённого лагеря.
