– Никак не действует.
– То есть, он не может сделать нормального человека дураком?
– Никоим образом. Только того, кто был «исправлен» при помощи «Комбинации 3216 д».
Меня прошиб холодный пот. Хуча, судя по всему, тоже.
– Ты понял, Митя, что это значит? - произнес он дрожащим голосом.
– Понял, - сипло сказал я. - Мне не грозит превратиться в овощ. Я уже почти спасен. А вот ты - нет.
– Так вы - «исправленный»? - профессор вытаращился на Хуча.
– Да. Ваш Игоречек сперва сделал меня умным, а некоторое время назад взял, да и обработал нейтрализатором, - Хуч едва не плакал.
– Быть того не может! - уверенно заявил профессор.
– Почему?
– Нейтрализатор действует почти мгновенно, в течение пяти секунд.
– Тогда все понятно, - тихо сказал Хуч.
Мы покинули профессора, но не дошли до дома. Забрели в ближайшее кафе и набросились на холодное пиво, снимая стресс.
– На твоего Севу он воздействовал настоящим нейтрализатором, - сказал Хуч. - А нам показал имитатор, игрушку. И это намного облегчает дело.
– Дело в шляпе, - заявил я. - Ты гений, Хуч, что додумался навестить дедулю-профессора. Нам с тобой ничто не угрожает. А рыжего, гада такого, скрутим на днях.
– Отнимем у него нейтрализатор, - подхватил Хуч, - и посветим в рожу. Пусть снова станет дебилом. Он это заслужил.
– Только ты не вздумай присутствовать при этом, - сказал я. - Тебе на работу настоящего нейтрализатора смотреть нельзя. Пятнадцать секунд - и ты кретин.
– Козе понятно, - сказал Хуч.
Профессор Сяганов скончался на следующий день у себя дома. Официальный диагноз - острый инсульт, кровоизлияние в мозг и так далее. Но я почему-то до сих пор уверен, что к этому приложил руку его мерзкий сынок. Рыжий Игорь бродил за нами невидимой тенью. Он знал обо всем, что мы делаем.
Почти обо всем.
Своим визитом к профессору мы сравняли счет. Всего лишь сровняли. Но мы об этом не знали - были уверены, что убойно выигрываем по очкам.
Errare humanum est[3].
– В чем дело? - спросил я. - Где ваша команда, Виталий Сергеевич? Почему вы один? Сегодня наша операция не состоится?
– Все нормально, - сказал Ольгин. - Не надо лишних людей. Я сделаю все сам.
Ольгин выглядел так, словно шел на деловой визит, а не на боевую операцию. Серые отутюженные брюки, белая рубашка, куртка из дорогой замши. Даже галстук не забыл, пижон хренов.
Я зло помотал головой.
– Так не пойдет. Вы же сами доказывали мне, что нужна опергруппа, что там у Сяганова - настоящие катакомбы. Если вам нужно больше времени на подготовку - так и быть, дадим вам еще пару дней.
– Нет там никаких катакомб. Я все облазил, знаю теперь его усадьбу как свои пять пальцев. Признаюсь, что я переоценил сложность ситуации. Лишние люди - лишние языки. С районным ОВД все улажено. Остальное сделаю сам. Сегодня в одиннадцать сорок пять вечера мы возьмем его.
– Вы как будто в ресторан собрались. Я не вижу никакой экипировки.
– Экипировка? Вот тебе экипировка! - подполковник распахнул полы куртки и я увидел ремни с кобурой и широкий пояс, из десятков кармашков которого торчали ножи, отвертки, сверла и гаечные ключи причудливых форм, а также не поддающиеся распознанию металлические приспособления. - Ты что, хочешь, чтобы я шел в камуфляже и с «Калашниковым» наперевес? Чтобы устроил там пальбу из гранатомета? Так вот что я тебе скажу, дорогой Дмитрий: ты свое дело знаешь, а я свое. И если я говорю, что надо делать так-то, то делать надо именно так. Таких ерундовских дел как сегодня, я уже миллион сделал. Я профессионал, понял? И если я тебя не устраиваю, то уйду прямо сейчас, а ты ищи другого. Только не найдешь - это я тебе гарантирую. Никто в городе после сегодняшнего с тобой работать не станет.
Безупречно корректный Ольгин резко перешел на «ты», это произвело на меня определенное впечатление. Хуч же, как завороженный, таращился на хромированную амуницию подполковника. Выглядело действительно впечатляюще.
– Аванс-то хоть вернешь? - спросил я.
– Аванс? - подполковник захохотал. - На, бери свои три тыщи! - он вытащил из кармана и швырнул на стол пачку купюр. - Небось, думал, что я проел-пропил эту твою мелочь?
Это меня добило.
– Извини, Виталий, - сказал я. - Кажется, я ошибался. Ничего не отменяется, договоренности остаются в силе. Делай свое дело.
Итак, на дело пошли втроем - Ольгин, я и Хуч. Машину оставили в километре от дома Сяганова - чтобы не светиться. К дому пошли пешком. Моросил холодный осенний дождь, грязь хлюпала под ногами, на улице стоял кромешный мрак. Сяганов жил на отшибе, до ближайшего уличного фонаря было метров триста.
Дом окружал забор - деревянный, высокий, из досок, плотно прилегающих друг к другу. На воротах висел здоровенный замок.
– Что, его дома нет? - опешил Хуч. - Кого же мы брать будем?
– Дома он, - уверенно сказал Ольгин. - Как обычно, проник на свою территорию через подземный ход со склада. А замок - для отвода глаз. Сейчас этого замка не будет.
Через десять секунд замка не было.
– Окна не горят, - объяснял подполковник, пока мы шли по дорожке к дому. - Вероятнее всего, это означает, что он сидит в своем подвальном помещении. Это хорошо - шума не услышит. Замки на двери у него капитальные, многоригельные, с секретами, возиться придется долго…
– Справишься?
– Спрашиваешь…
Белокирпичный дом, простецкий с виду, был защищен по первому классу. Я слышал, как тихо матерится обычно невозмутимый Ольгин, щупая внутренности двери длинной отмычкой. После открытия первого замка в ход пошли электрические провода, присоединенные к хитроумному электрическому прибору. Через десять минут что-то негромко загудело, невидимые ригели щелкнули и вышли из пазов. Ольгин вытер пот со лба.
– Наставил всякой приблуды ваш рыжий, - сказал он, - а что толку? Для толкового специалиста это не работа, а так, работенка. Вход свободен, господа.
Я посмотрел на него с уважением. Хуч - с восхищением.
За дверью оказалась не прихожая - длинный коридор с голыми стенами, а в конце его - снова железная дверь. С нею Ольгин справился минут за пять.
– Достал он меня своими запорами, - сообщил Ольгин. - Долго возимся. Выбиваемся из графика на две минуты.
– Он нас не засек еще?
– Не засек. Там он, внизу, телевизор смотрит, - Ольгин ткнул пальцем вниз. Из подвала доносился слабый отзвук речи. - Сейчас как раз «Убойная служба» идет. Он ее не пропускает.
Мы вошли в просторный квадратный холл, подполковник осветил стены фонариком. Четыре внушительных двери, одна из них открыта.
