Лестер Дель Рей - Атака из Атлантиды

Или врожденная слепота на опасность. Дорога божественного, тропинка добра, улица милосердия, место правосудия.

И он хотел завалить эту овечку? Она, видимо, даже не понимала, что в такие моменты чувствуешь и куда вылетает душа. К тому же, было неважно, какие доводы тут можно приводить, а секс все-таки был изначально предназначен для того, чтобы иметь детей.

Кроме того, он ничего не знал о сайонезской анатомии.

Вот если заглянуть ей под юбку… Да возможно, что там вообще ничего не было человеческого!

Она вдруг рассмеялась, уставясь на него бесстыдно:

— Эли, если ты хочешь, чтобы я сняла одежду, почему не попросишь об этом? Овечка не возражает, правда. Давай. Ты сможешь разглядеть топографию сам.

— Иди-ка ты к черту! — ответил он, решив собраться и тут же уйти. Может, она и невинна, но не в мозгах. Тут у нее все было схвачено. Прекрасно понимала: почти влюблен. Желает ее. И наслаждается этим. Неразрешимостью ситуации. Тянет время, смакуя. Погибает…

Решил он уйти, но остался. На пятый день после начала своей болезни отправился в Калву. Конечно, они могли бы поехали вместе, но это было не очень удобно. Не очень эффективно. И вот, вместо того, чтобы нести вещи или трястись сейчас где-нибудь под мотором, переживая путешествие, он отправился с ней на вершину небольшого холма, где любил бездельничать.

Они подошли к небольшому откосу, который неплохо защищал от ветра. Эли уселся на брошенное одеяло. Он плохо спал прошлой ночью и сейчас собирался вздремнуть, несмотря на колотящееся сердце и временами накатывающий озноб. Мейа принесла с собой единственную книгу, которую Клеон сохранил со времен своего ученичества — старое земное издание нескольких книг Библии. Должно быть, девушка с Клеоном выучили эти проповеди наизусть и регулярно обращались к ним. Джадсон с удовольствием растянулся на одеяле, вдыхая диковатый запах цветов, который напоминал ему земной вкус — горького миндаля, а Мейа уютно устроилась рядышком. Возможно, умышленно, она оказалась к Эли ближе, чем должна была быть. Так близко, что было видно, как вздымается ее грудь при каждом вдохе.

Он подскочил с громким возгласом. Он уставился на нее, как полный идиот. Грудь? Откуда у нее взялась грудь, если прежде Мейа была плоской, как растительный лист? Такой он впервые увидел ее!

Но теперь дева стала иной — и произошло это совсем быстро.

— Ты же хотел, чтобы у меня была грудь, вот я и изменилась, — отозвалась Мейа влажным, мерцающим голосом. Хорошо, что заметил! У меня и кожа перестала быть зеленоватой, потому что тебе она не нравилась. И линия на животе, обозначающая сумку, тоже исчезла, видишь?

Да, он видел, но в тот момент был слишком изумлен произошедшими с ней метаморфозами. Бели Мейа использовала набивку, то заштопала просто замечательно.

Она, видя его удивление, объяснила:

— Набивку? Груди настоящие. Я выбрала в твоей памяти те, которые тебе больше всего нравились. Ты можешь коснуться их, если не веришь мне. Но я не обманываю. Попробуй. В конце концов, это ничего не означает — по крайней мере, для меня…

Но когда пальцы Эли скользнули ей под одежду, дыхание у обоих участилось. Он почувствовал, как волнуется девушка. Соски на ее груди поднялись, его руки прильнули…

Спустя мгновение она наклонилась к нему, и ее губы открылись губам Эли. Вдруг Мейа резко отстранилась, глядя на него округлившимися испуганными глазами. Впервые он заметил страх на ее нежном лице.

— Нет! — прошептала богиня.

Но это должно было случиться. Для Эли все стало ясно сейчас. Отдаваясь ему, она лишалась своей опасной власти, и должна была стать совершенно иной. Он был уверен, произошедшие изменения коснутся лишь мнимого — для нее обернутся ничтожным, всего лишь потерей веры в себя, но это уже не казалось принципиальным. Таково было его решение. Утратит веру… Ну, даже если и дар, так что? Ей будет лучше. Земля никогда не узнает о ней, и… и потом, черт возьми, прошло десять лет с тех пор, как он не обнимал женщины!

Эли сжал руки до синевы. И устремился к богине. Лицо Мейи побледнело, затем вновь стало решительным, и что-то, казалось, взорвалось в его голове. Он зашатался и, не удержавшись на ногах, упал. Она повторила:

— Нет, милый. Не сейчас. Я должна подумать.

Он ждал, зная, что ничего не может сделать с созданием, наделенным властью богини. В Эли поднималась какая-то сила, стремившаяся выплеснуться наружу, но он мог лишь лежать, как болван, и дожидаться. В конце концов, не он, а именно она подошла к нему, устроилась на одеяле, соблазнительно медленно стянула одежду и придвинулась ближе. Он лежал неподвижно, пока Мейа сама не дотронулась до него.

Она почти вдавилась в его тело и вся напряглась. Грудь тяжело воздымалась. Наконец, она прошептала:

— Покажи мне все в твоих мыслях еще раз. Покажи все. Я должна быть уверенной.

Его руки нашли разрез на юбке, потом пряжку. Но Эли хотел следовать ее желаниям, несмотря на свои запутанные, закружившиеся в вихре мысли. И вдруг она оказалась прямо перед ним, задышав в самое ухо:

— Теперь я уверена. Эли, я уверена… Десять лет — долгий срок.

Последним, что запомнилось ему в тот день, была спящая в полном изнеможении женщина с легкой улыбкой на губах.

Она что-то шепнула ему слабым голосом, он коснулся ее сладких губ, умирая от нежности, но коснулся тихонько, чтобы не потревожить. Аромат миндаля, которым были пронизаны здешние дикие травы на полмили вокруг, обжег его призрачным предвкушением счастья. Десять лет, долгий срок.

Стемнело, пока добрался до дома. Эли заставил себя успокоиться и направился к зданию, собрать записи. Там он застал читающего Клеона. Но ругаться со стариком не было ни сил, ни настроения. Джадсон просто выставил его, а сам быстро собрался и отправился в Калву, надеясь, что у него хватит денег на дорогу.

Это была долгая поездка, и времени на раздумья вполне хватило. Временами он злорадствовал: власти Мейи пришел конец, что доказывала его победа над ней. Но тут же сгорал от стыда, понимая: то, что они сотворили, было караемо, нарушало табу. Обуревали его и другие шалые чувства, которые Эли пытался гнать прочь, но они захлестывали его с новой силой, слишком сладка оказалась, слишком невиданна эта, отнюдь не первая в его жизни, волшебная женщина, слишком его зацепила. Когда же корабль Джадсона задержали, он испугался, что Мейа вернет подарок обратно. Но он так больше ничего о ней не услышал. Вместо нее появился старый Клеон.

Только это уже не имело значения. Эли находился за забором аэродрома и готовился к отправлению, а местных жителей туда не пускали. Клеон все же попытался проникнуть внутрь, но ему не разрешили. Увидев наконец Эли, он вытянул вперед руку и швырнул ему что-то через ограждение…