"Здесь должен быть дым, — подумал он. — Здесь должен быть запах крови, крики. Здесь не должно быть этого… этого антисептического порядка. Мы должны чувствовать, что случилось с остальной частью эскадры".
"Заткнись, тупица, — сказал он себе. — Неуместно кормиться разговорами о вине! — Он покачал головой, с удивлением почувствовав легкую, сдержанную улыбку, кривящую губы. — Прежде чем начинать вляпываться в такое дерьмо, подожди и посмотри, сможешь ли ты выжить в конце концов!"
— Дальность атаки десять секунд, — сказал тихо Роберт Вомак. — Восемь секунд. Семь сек… Изменение статуса!
Это было едва ли неожиданным и Розак наблюдал с чем-то очень похожим на бесстрастное спокойствие, как вдруг шестьдесят ракет отделились от своих товарищей — более половины из них в послушании направления тактических офицеров, которые были уже мертвы к тому времени, как кораблеубийцы повиновались инструкции — и пошли полосой непосредственно на "Меткого стрелка" и "Отличного стрелка".
РЭП на этом залпе было лучше, чем на любом из других. Очевидно, что людям, которые запустили его, удалось обработать свои данные, обновить свои профили проникновения, даже если они и их сопровождающие распались под неустанным огнем Сил Молота. Хуже того, только ПРО "Отличного стрелка" была чем-то подобна нетронутой.
Было слишком поздно для противоракет — они были напрасны, убивая другие ракеты. Никто не был в состоянии определить фактические атакующие птички, пока они не идентифицировали себя внезапным выпадом по своим целям, а их автономно управляемые товарищи — более трехсот из них — маскировали их, скрывали их, поглощая огонь, который должен был убить их.
Теперь кластеры точечной обороны вспыхнули отчаянно, но было слишком мало времени отклика. Более половины из них проникли, и амортизационная рама командного кресла Луиса Розака ужасно забилась под ним, когда иммунитет КФСЛ "Отличного стрелка" подошел к концу, наконец.
* * *
— О, мой Бог, — прошептал лейтенант-коммандер Джим Штелин.
Это было не проклятие; это была молитва от сердца, когда кораблеубийцы пришли, завывая.
"Эрнандо Корте?с", казалось, столкнулся с неким невидимым барьером в пространстве. Большой эсминец класса "Воин" просто распался, и Штелин болезненно наблюдал как сильно поврежденный "Симо?н Боливар" разломился надвое. Его собственный "Густав Адольф", каким-то чудом еще неповрежденный, и его товарищ по дивизиону "Карл Великий" — который наиболее определенно не был неповрежденным — стали вдруг единственными сохранившимися эсминцами Сил Молота.
И они даже не были главной мишенью.
* * *
— Прямое попадание в Импеллер-Один!
— Капитан, мы потеряли контроль руля!
— Прямое попадание Ракетный-Один. Ракетный-Три и Пять вне сети!
— Противоракетный-Девять вне сети! Противоракетный-Одиннадцать докладывает о тяжелых потерях!
— Сэр, мы потеряли пять бета в переднем кольце!
— Тяжелые повреждения на корме! Пробоина, Остовы Один-Ноль-Один-Пять через Один-Ноль-Два-Ноль! У нас есть падение давления, палубы три и четыре!
Луис Розак слышал сообщения об ущербе, по своей ком-связи с мостиком Дирка-Стивена Камстра. Он чувствовал этот ущерб в своей плоти, своих костях, а его флагманский корабль вздрогнул, дернулся и вздыбился, выгибаясь и скручиваясь в неописуемом шоке, когда лазеры с взрывной накачкой передавали тераджоули энергии его корпусу.
И даже когда эта энергия взорвалась в "Отличном стрелке", он увидел, что КФСЛ "Меткий стрелок" исчез с его схемы навсегда.
* * *
Сантандер Конидис зарычал в триумфе, когда половина импеллерных сигнатур врага стерлись прочь. Но даже когда он зарычал, десятый залп ракет Сил Молота завывая мчался на Народный Флот в Изгнании.
Триста шестьдесят ракет Марк-17-E мчались прямо в зубы "Максимилиана Робеспьера". Это едва ли был сюрприз. Все знали, как именно эти ракеты будут сориентированы, но у них было всего двенадцать секунд, чтобы отреагировать на это знание. Каждая противоракета, которая могла быть пущена в ход, каждый кластер точечной защиты, который мог достичь этой волны разрушения, отчаянно пылали. Десятки ракет были перехвачены противоракетами. Более семидесяти было разодрано ближним лазерным огнем.
Этого было не достаточно.
* * *
— Это последний из них, сэр, — устало сказал Роберт Вомак девяносто восемью секундами спустя.
Луис Розак кивнул, одинаково устало, и взглянул на дисплей времени в углу своей схемы.
Пятьсот двенадцать секунд. Менее девяти минут. Это была та продолжительность времени, которая прошла от первоначального запуска ракет противника до атаки заключительной волны ракет Сил Молота.
Как могли менее девяти минут оставить его таким обессиленным? Со столь многим болезненным сожалением?
Он посмотрел на ярлыки панели, внутренне морщась, чтобы увидеть названия всех кораблей, что Силы Молота потеряли, и увидел ответ. КФСЛ "Канонир", "Стрелок", "Меткий стрелок", "Снайпер", "Франсиско Писарро", "Симо?н Боливар", "Эрнандо Корте?с", "Фридрих═II", "Вильгельм Завоеватель", "Кабуки", "Маскарад"…
Из шестнадцати кораблей, что он привел на бой, только четверо выжили — "Отличный стрелок" Дирка-Стивена Камстра, его собрат, "Рейнджер", и эсминцы "Густав Адольф" и "Карл Великий". Так или иначе, и он не мог претендовать на понятие того, как "Густав Адольф" Джима Штелина остался совершенно не тронут. "Карл Великий" и "Рейнджер", с другой стороны, были немногим больше чем еще чуть-чуть мобильными неповоротливыми кораблями, да и "Отличный стрелок" был не многим лучше.
Но потом его взгляд переместился к потерям противника, и они затвердели в темно-коричневые агаты.
Четырнадцать линейных крейсеров, три тяжелых крейсера и два легких крейсера. Легкие крейсера были едва ли не несчастными случаями, убитые автономными ракетами последних девяти залпов Сил Молота. "Отличный стрелок" и "Рейнджер", даже с поддержкой "Густава Адольфа" и даже чередующимися звеньями телеметрии, были в состоянии контролировать едва девяносто ракет, которые были только четвертью от общего числа в каждом из залпов, которые были выпущены до разрушения "Кабуки" и "Маскарада".
Больше не было эффективного огня, приближающегося от врага, чтобы отвлечь его тактических офицеров после устранения "Максимилиана Робеспьера", но менее ста ракет было слишком мало и слишком жидко сквозь рваную оборону НФИ, если бы они были распределены между несколькими целями. Поэтому он сосредоточился на снятии больших тяжелых крейсеров класса "Марс" и позволил остальным кораблеубийцам идти, куда они пошли под руководством их бортовых ИИ. Честно говоря, он был удивлен, что они достигли всего, что получили.
