Внезапно протонная пушка выстрелила. Астероид разрушился на части, осыпав осколками «Трубу». Ее щиты и ловушки отразили каменную шрапнель. Она уцелела. Но у нее больше не было прикрытия! Как только «Затишье» перезарядит протонную пушку, крейсер будет разрушен.
– Капитан, – доложила штурман, – крейсер увеличил интенсивность обстрела. Он использует все, что имеет: плазменные пушки, лазеры и торпеды!
Он хочет защитить «Трубу». Прекрасно. Пора действовать! Сорас сделала глубокий вдох.
– Майлс Тэвернер, – радостно произнесла она, – ты куча амнионского дерьма. Смотри, что я сейчас сделаю.
Наверное, ее тон проник в человеческую область его сознания и пробудил атавистическую панику. Он повернулся к ней. Пальцы Майлса по-прежнему порхали по клавишам. Сорас вскинула пистолет и выстрелила ему в лицо. Череп Тэвернера взорвался, как перезревшая дыня. Серый мозг и зеленоватая кровь забрызгали пульт связи. Густая слизь потекла по экранам дисплеев. Отброшенный инерцией, он полетел над пультами мостика. Его кровь образовала вокруг торса зеленую текучую корону. Какое-то мгновение поверхностное натяжение удерживало ее причудливую форму. Но затем она соприкоснулась с костюмом и растеклась по нему грязным пятном.
«Вот и все, – подумала Сорас– Чертов предатель! Вонючий сукин сын!»
Экипаж ошеломленно смотрел на нее. Системотехник и стрелок открыли рты от изумления. Связистка брезгливо стряхивала с себя кровь и мозги Тэвернера. Лицо штурмана сияло от ликования. Пилот усмехался, словно с трудом удерживался от счастливого хохота.
Один выстрел Чатлейн изменил их жизни. Кардинально и окончательно.
– А теперь за дело, – сказала капитан. – Это наш единственный шанс
Ее голос звучал удивительно спокойно.
– Необходимый нам груз находится на борту «Затишья». Мы должны помочь крейсеру уничтожить амнионский сторожевик Неважно, сколько обвинений приготовили нам копы. Если мы поможем им победить амнионский корабль, вторгшийся в человеческий космос, нас будут считать героями. Во всяком случае, они разрешат нам забрать груз, в котором мы нуждаемся. Сделаем так: нападем на амнионов, пока они перезаряжают протонную пушку. У нас осталось около минуты. Не будем тратить время зря.
«Затишье» с удивительной легкостью поглотило залпы полицейского крейсера. Очевидно, сторожевик замкнул ловушки крест-накрест и использовал их суммарную мощность для поглощения силы в зонах удара. Это означало, что на другой стороне корпуса не было никакой защиты.
– Стрелок, – приказала Сорас, – я хочу, чтобы ты разнес амнионского ублюдка. Выпусти все, что у нас имеется. Атакуй прямо сейчас.
Мужчина посмотрел на Чатлейн. Его глаза округлились от страха, но он прошептал:
– Будет сделано, капитан.
Его пальцы уже набирали команды.
Вот так! Победа или смерть!
Словно вторя единственной надежде Сорас Чатлейн, «Планер» открыл безудержный огонь по «Затишью».
Ускорение вжало ее в спинку гравитационного кресла. Она беспомощно наблюдала за тем, как «Каратель» мчался к линии огня между амнионским сторожевиком и той частью астероидного роя, где сенсоры крейсера обнаружили кинетическое отражение аномалии.
Если «Каратель» успеет вовремя – если он разместится между амнионским кораблем и тем местом, откуда должна была вылететь «Труба», – крейсер получит возможность для бегства. Но крейсеру предстояло одолеть большое расстояние. Как указывали цифры на одном из экранов, расчетное время подлета составляло двадцать пять минут. Слишком долго. И слишком медленно Сторожевик больше не стрелял из протонной пушки. Он ожидал появления новой цели – и, очевидно, не через двадцать пять минут.
Однако несмотря на мрачные предчувствия и крайнюю настоятельность, Мин Доннер знала, что крейсер не мог лететь быстрее. Пэтрис виртуозно управлял кораблем и делал все, чтобы сохранять имеющуюся скорость, не жертвуя при этом маневренностью судна. Ему приходилось поддерживать вращающийся момент для непрерывной работы орудий и в то же время выполнять маневры уклонения, которые спасали «Каратель» от амнионских плазменных пушек.
Мин боялась, что при любой дополнительной нагрузке Сергей начнет совершать ошибки. Она сомневалась, что смогла бы оставаться такой безупречно внимательной, если бы по каким-то причинам оказалась на его месте. Ограничения, замедлявшие крейсер и грозившие им неудачей, были человеческими. Ни один корабль не превзошел бы экипаж «Карателя» по компетентности и мастерству. И если в другое время Доннер скептически относилась к пределам своих способностей, то теперь она их просто ненавидела. Люди нуждались в лучшей защите, чем та, которой обладал «Каратель».
Однако капитан Юбикви имел на этот счет другое мнение. Конечно, дефекты и неисправности корабля тревожили его, но он ничем не выказывал своего беспокойства. Вольготно развалившись в кресле, он управлял неисправным крейсером, словно прогулочной яхтой. Тон его приказов был веселым, а манеры – почти игривыми. Время от времени с его губ слетало тихое жужжание, как будто он что-то напевал себе под нос. Долфин походил на магнитную ловушку: он поглощал напряженность и страх, мрачные предчувствия и неуверенность окружавших его людей. Он делал все, чтобы дежурная смена могла эффективно выполнять свои обязанности.
После очередного уклоняющего маневра Юбикви беззаботно спросил:
– Какие новости, Порсон? Сообщи мне хорошую весть. Я скучаю, когда меня не снабжают информацией. Где эта чертова «Труба»?
– Я ее пока не вижу, капитан, – извиняющимся тоном ответил штурман. – У меня около дюжины отраженных сигналов. Компьютер сопоставляет их с помощью разных программ. Придется немного подождать. Я и так уже отсеял больше половины ложных меток.
Юбикви что-то проворчал и нетерпеливо застучал пальцами по краю консоли.
– Что же видит этот амнионский сторожевик? – риторически спросил Долфин. – Почему он знает больше нас? Может быть, у него сканер лучше? Бортовому компьютеру нужно время, чтобы очистить сигнал от помех. Но если амнионы уже засекли «Трубу», то почему это не удается нам?
«Возможно, амнионы установили на борту „Трубы“ радиомаяк, – подумала Мин. – Или кто-то в команде крейсера был их осведомителем. Что, если Саккорсо еще больший предатель, чем я думала?» Хотя вряд ли ситуация объяснялась так просто. «Каратель» услышал бы любое сообщение, которое передавала бы «Труба». Ни одна трансляция по узкому лучу не могла бы проникнуть через слой космических скал, а любое широкополосное сообщение вызвало бы дюжины отраженных сигналов.
Несмотря на значительное расстояние между крейсером и центром кинетической аномалии, «Каратель» находился ближе к рою, чем сторожевик. Следовательно, он должен был принимать сигналы лучше амнионского судна.
