Все надеялись, что сами слушания на этом будут закончены и далее должным образом последуют поздравления и благодарственная речь профессора Сергиуса из университета города Упсала; однако вскоре стало понятно, что дальнейший ход событий вряд ли будет таким гладким. В течение вечера среди слушателей периодически проявлялись признаки присутствия оппозиции, и теперь в центре зала со своего места поднялся доктор Джеймс Иллингуорт из Эдинбурга. Доктор Иллингуорт спросил, будут ли перед вынесением общей резолюции приниматься поправки.
Председатель. Да, сэр, если таковые имеются.
Доктор Иллингуорт. Да, ваша светлость, должна быть внесена поправка.
Председатель. Тогда давайте ее сразу выслушаем.
Профессор Саммерли (вскакивая с места). Ваша светлость, я хотел бы объяснить: этот человек является моим личным врагом со времен нашей дискуссии на страницах «Научного журнала» по поводу истиной природы батибиуса[32].
Председатель. Боюсь, что личные отношения нас не касаются. Продолжайте.
Часть замечаний доктора Иллингуорта была очень плохо слышна из-за энергичного противодействия ему со стороны друзей исследователей. Было даже предпринято несколько попыток усадить его. Но, будучи человеком громадной физической силы и обладая мощным голосом, он сумел перекрыть поднявшийся шум и закончить свою речь. С самого начала, когда доктор Иллингуорт поднялся со своего места, было понятно, что в зале у него есть несколько друзей, а также симпатизирующих ему, хотя они и составляли здесь меньшинство. Отношение же большей части публики можно было бы назвать внимательным нейтралитетом.
Доктор Иллингуорт начал свое выступление с высокой оценки научной деятельности профессора Челленджера и профессора Саммерли. Он очень сожалел, что кто-то мог заподозрить какие-то личные мотивы в его высказываниях, которые на самом деле направлены исключительно на поиск научной истины. В действительности же его позиция в точности такая, какую на предыдущем заседании занимал профессор Саммерли. В прошлый раз профессор Челленджер сделал определенные заявления, в которых его коллега усомнился. Теперь этот же коллега выступает с аналогичными заявлениями и при этом рассчитывает, что они не вызовут никаких вопросов. Разве это логично? (Возгласы: «Да!», «Нет!» и длительная пауза, в течение которой в ложе прессы было слышно, как профессор Челленджер просил у председателя позволения выбросить доктора Иллингуорта на улицу.) Год назад один человек говорил определенные вещи. Теперь четыре человека говорят другие вещи, еще более поразительные. Можно ли считать это окончательным доказательством в вопросе, который носит столь революционный и невероятный характер? В последнее время уже бывали случаи, когда путешественники, приехавшие неизвестно откуда, рассказывали сказки, легко принимавшиеся на веру. Неужели лондонский Зоологический институт сам хочет оказаться в подобном положении? Доктор Иллингуорт признает, что члены комиссии являются людьми с сильным характером. Но человеческая природа очень сложна. Жажда славы может сбить с пути даже самого уважаемого профессора. Все мы, как мотыльки, тянемся к ее свету. Охотники на крупного зверя любят придумывать небылицы для своих соперников, а журналисты в погоне за сенсацией не прочь дополнить факты с помощью своей богатой фантазии. У каждого из членов комиссии были свои причины представить большинство результатов экспедиции именно так. (Возгласы: «Как не стыдно! Позор!») Доктор Иллингуорт не хотел никого обидеть. («Тем не менее!» и долгий шум в зале.) Подтверждение же всех этих удивительных сказок является весьма зыбким. К чему оно сводится? К нескольким фотографиям. Но неужели в наш век, когда искусство фальсификации достигло таких высот, какие-то фотографии можно рассматривать в качестве доказательств? Что представлено еще? У нас есть рассказ о тайном бегстве и спуске на веревках, что сделало невозможным доставку более крупных образцов. Ход остроумный, но не убедительный. Насколько удалось понять, лорд Джон Рокстон заявил, что у него есть голова фороракуса. Остается добавить, что очень хотелось бы на нее взглянуть.
Лорд Джон Рокстон. Этот человек, похоже, назвал меня лжецом? (Гул в зале.)
Председатель. Я призываю всех к порядку! Доктор Иллингуорт, я должен просить вас заканчивать выступление и выдвинуть свою поправку.
Доктор Иллингуорт. Ваша светлость, я хотел бы сказать еще многое, но подчиняюсь вашему решению. Таким образом, я предлагаю, поблагодарив профессора Саммерли за его интересный рассказ, сами факты по существу признать как недоказанные и поручить их рассмотрение более широкой и, возможно, более авторитетной комиссии по расследованию.
Трудно описать шум, который поднялся после такого заявления. Значительная часть аудитории выражала свое недовольство такими инсинуациями в отношении путешественников громкими криками возмущения и возгласами: «Не рассматривать эту поправку! Долой! Убрать его!» С другой стороны, оппозиционеры – а их, нужно признать, было немало – энергично поддерживали это дополнение криками: «К порядку! Председатель! Несправедливо!» В задних рядах вспыхнула потасовка, где принялись тузить друг друга собравшиеся в этой части зала студенты-медики. Масштабные беспорядки сдерживались лишь благодаря присутствию здесь большого числа дам. Однако внезапно наступила некая пауза, все вдруг замолчали, после чего воцарилась тишина. Это поднялся со своего места профессор Челленджер. Его появление и его манеры всегда приковывают к себе внимание, и, когда он поднял руку, призывая к порядку, все тут же успокоились, чтобы услышать, что он скажет.
– Многие из присутствующих помнят, – сказал профессор Челленджер, – что аналогичными глупыми и грубыми сценами было отмечено и прошлое заседание, на котором у меня была возможность ответить на них. В тот раз главным моим обидчиком был профессор Саммерли, и, хотя сейчас он изменил свое отношение и раскаивается, сам факт не может быть забыт полностью. Сегодня вечером я слышал подобные, и даже еще более оскорбительные высказывания, от человека, который только что сел на свое место, и, хотя потребуется сознательно унизиться, чтобы снизойти до его ментального уровня, я все-таки попробую сделать это, чтобы развеять сомнения, которые могут у кого-то возникнуть. (Смех и шум в зале.) В этой аудитории излишне напоминать, что хотя делать доклад сегодня вечером было поручено профессору Саммерли, как председателю комиссии по расследованию, все же реальной и основной движущей силой этого проекта был я, и достижение сколько-нибудь положительного результата должно быть приписано именно мне. Я благополучно провел этих трех джентльменов в заранее оговоренное место, и я, как вы уже слышали, сумел убедить их в справедливости моих предыдущих утверждений. Мы не рассчитывали, что после нашего возвращения встретим такой жесткий диспут вокруг наших совместных выводов. Основываясь, однако, на своем предшествующем опыте, на этот раз я приехал с такими доказательствами, которые способны убедить любого здравомыслящего человека. Как уже объяснял профессор Саммерли, во время набега на наш лагерь людей-обезьян наши фотокамеры были повреждены и большинство негативов были уничтожены. (Смех, свист, возгласы: «Хватит сочинять!» с задних рядов.) Я упомянул здесь людей-обезьян и просто не могу удержаться, чтобы не заметить, что некоторые из только что услышанных мною звуков живо напомнили мне незабываемую встречу с этими по-своему интересными существами. (Смех.) Несмотря на гибель большого числа бесценных негативов, в нашей коллекции сохранилось определенное количество фотографий, демонстрирующих условия жизни на плато и подтверждающих правдивость наших слов. Нас обвиняют в том, что эти фотоснимки были подделаны? (Выкрик «Да!», за которым последовал шум и долгая пауза, в результате чего несколько человек были выведены из зала.) Негативы были представлены экспертам для изучения. Но есть ли какие-то другие доказательства? В условиях такого бегства было, разумеется, невозможно привезти большое количество багажа, но все же удалось спасти собранную профессором Саммерли коллекцию жуков и бабочек, где имеется много новых видов. Разве это не доказательство? (Несколько голосов «Нет!») Кто сказал «нет»?
