На дорожке послышался скрип гравия. Мимо прошла сестра-близнец, одна. Она подошла к своему столику и немного помедлила. Высокая, тощая фигура заслонила от Джона ее сестру. Она что-то говорила, но слов он не мог разобрать. Какой акцент – шотландский? Затем она наклонилась, подала руку своей сидевшей сестре, и они вместе пошли через сад к проходу в низкой живой изгороди; недавно смотревшая на Джона женщина опиралась на руку своей сестры. Он заметил, что она ниже ростом и больше сутулится – возможно, по причине подагры. Когда они скрылись из виду, Джон нетерпеливо поднялся и хотел уже один вернуться в отель, но тут появилась Лора.
– Однако ты не торопишься, – начал он, но, увидев выражение ее лица, замолчал. – В чем дело? Что случилось? – спросил он.
Он сразу понял – что-то не ладно. Она была почти в состоянии шока. Пошатываясь, она подошла к столику, из-за которого он только что встал, и села. Он подвинул стул поближе к ней и взял ее за руку.
– Дорогая, в чем дело? Скажи мне – тебе нехорошо?
Она покачала головой, повернулась и посмотрела на него. Потрясение, которое он заметил на ее лице, сменилось выражением уверенности, почти экзальтации.
– Это просто невероятно, – медленно проговорила она. – Самое невероятное, что только может быть. Понимаешь, она не умерла, она по-прежнему с нами. Поэтому они и смотрели на нас так пристально, эти две сестры. Они видели Кристину.
О боже, подумал он. Этого я и боялся. Она сходит с ума. Что мне делать? Как с этим справиться?
– Лора, милая, – начал он, с трудом заставив себя улыбнуться, – послушай, может быть, мы пойдем? Я расплатился по счету, мы еще успеем осмотреть собор, немного пройтись, а там уже будет пора возвращаться на катере в Венецию.
Она не слушала, по крайней мере, смысл его слов не доходил до нее.
– Джон, любимый, – сказала она, – мне надо рассказать тебе о том, что произошло. Как мы и придумали, я пошла за ней в этот самый toilette[2]. Она стояла перед зеркалом и причесывалась, я вошла в кабину, потом вышла и стала мыть руки. Она мыла руки в соседней раковине. Вдруг она повернулась ко мне и сказала с сильным шотландским акцентом: «Забудьте про свое горе. Моя сестра видела вашу маленькую дочку. Она сидела между вами и вашим мужем и смеялась». Представляешь? Я думала, что потеряю сознание. Почти так и случилось. К счастью, там был стул, я села, а эта женщина наклонилась надо мной и погладила по голове. Не помню точно ее слов, что-то про момент правды и радости – острый, как лезвие, но не надо бояться, все хорошо, виде́ние сестре было очень отчетливым, потому они и решили, что надо обязательно сказать об этом мне и что Кристина хочет того же. О Джон, не смотри на меня так! Клянусь, я ничего не придумала, именно так она мне и сказала, все это правда.
В ее голосе звучала такая отчаянная настойчивость, что у него защемило сердце. Он должен продолжать эту игру, соглашаться, утешать – все что угодно, лишь бы вернуть ей хоть частицу покоя.
– Лора, дорогая, конечно же, я тебе верю, – сказал он, – только это своего рода шок, и я расстроен, из-за того что расстроена ты…
– Но я не расстроена, – перебила она. – Я счастлива, так счастлива, что не могу выразить свои чувства словами. Ты знаешь, каково мне было все эти недели дома и везде, куда бы мы ни ехали, хоть я и старалась скрывать это от тебя. Сейчас все прошло, потому что я знаю, точно знаю, что эта женщина права. О господи, как ужасно с моей стороны – я забыла ее имя, а ведь она мне его назвала. Видишь ли, она в прошлом врач, они приехали из Эдинбурга, а та, которая видела Кристину, ослепла несколько лет назад. Она всю жизнь изучала оккультные науки и всегда обладала очень тонкой психикой, но, только ослепнув, стала видеть то, чего не видят другие. У них было множество удивительных случаев. Но описать Кристину, как это сделала ее слепая сестра, вплоть до синего с белым платьица, которое было на ней в день ее рождения, и сказать, что она улыбается… О дорогой, я так счастлива, что вот-вот заплачу.
Никакой истерики. Никакого буйства. Она вынула из сумочки носовой платок, высморкалась и улыбнулась ему.
– Ты же видишь, со мной все в порядке, тебе незачем беспокоиться. Нам обоим больше не о чем беспокоиться. Дай мне сигарету.
Он вынул из пачки сигарету и дал ей прикурить. Ее голос звучал нормально, она вновь стала такой, как прежде. Она не дрожала. И если эта неожиданная вера принесет ей счастье, он не станет ее разубеждать. Но… но он все равно жалел о случившемся. В чтении мыслей, в телепатии есть что-то жуткое. Ученые и те не могут дать этому объяснение, а ведь нечто подобное, должно быть, и произошло только что между Лорой и сестрами. Значит, та, которая пристально смотрела на него, слепа. Вот откуда у нее такой неподвижный, застывший взгляд. Это само по себе неприятно, просто мороз по коже пробирает. Черт возьми, подумал он, и зачем только мы здесь оказались. Простая случайность, им было ровным счетом все равно, куда ехать – на Торчелло или в Падую на машине, и надо же было выбрать Торчелло.
– Ты не условилась встретиться с ними снова, поговорить еще?.. – спросил он с напускным безразличием.
– Нет, дорогой, к чему? – ответила Лора. – Я имею в виду, что им больше нечего мне сказать. У ее сестры было виде́ние, вот и все. К тому же они уезжают. Даже странно, это так похоже на нашу с тобой игру, с которой все началось. До возвращения в Шотландию они действительно объедут весь мир. Только я, кажется, поселила их в Австралии? Милые старушки… меньше всего они похожи на убийц и похитительниц драгоценностей!
Лора уже полностью оправилась от потрясения. Она встала и огляделась.
– Пойдем, – сказала она. – Раз мы приехали на Торчелло, надо увидеть собор.
Из ресторана они вышли на площадь, уставленную лотками с шарфами, безделушками, дешевыми украшениями, почтовыми открытками, и, перейдя ее, по узкой дороге направились к собору. С парома только что высадилась толпа туристов, и многие уже нашли дорогу к Санта-Марии Ассунта. Неустрашимая Лора попросила мужа дать ей путеводитель и по привычке, которой она никогда не изменяла в прежние, более счастливые дни, стала медленно обходить собор слева направо, изучая мозаики, колонны, панели, тем временем как занятый мыслями о случившемся Джон проявлял к ним гораздо меньший интерес и, идя за ней следом, внимательно смотрел, не появятся ли сестры-близнецы. Но среди экскурсантов их не было. Вероятно, они пошли в расположенную неподалеку церковь Санта-Фоска. Неожиданная встреча с ними теперь вызвала бы общее замешательство, не говоря о том впечатлении, какое она произвела бы на Лору. И напротив, безымянные, шаркающие ногами, жадные до культуры туристы вреда ей не причинят, хотя, с его точки зрения, в такой толчее оценить художественные достоинства собора невозможно. Он не мог сосредоточиться, холодная красота того, что он видел, оставляла его равнодушным, и, когда Лора дотронулась до его рукава и показала на мозаичное изображение Мадонны с Младенцем, стоявшей над фризом с апостолами, он кивнул, но ничего не сказал – длинное грустное лицо Мадонны показалось ему бесконечно далеким. Повинуясь внезапному порыву, он посмотрел через головы туристов в сторону двери, где помещались фрески с праведниками и грешниками.
Там стояли близнецы: слепая опиралась на руку сестры, и ее невидящий взгляд был прикован к Джону. Словно окаменев, он чувствовал, что не может сдвинуться с места, ощущение рокового исхода, неотвратимой трагедии охватило его. И со странным равнодушием он подумал: «Это конец, нет спасения, нет будущего». Затем обе сестры повернулись, вышли из собора, и только что владевшее всем его существом чувство бессилия пропало, оставив после себя досаду и нарастающий гнев. Как смеют эти две старые дуры производить над ним свои спиритические опыты? Просто возмутительно, неприлично; не иначе, тем они и живут – путешествуют по свету и выводят из равновесия всех, с кем встречаются. Дай им малейшую возможность, они вытянут из Лоры деньги, получат все, чего пожелают.
Он почувствовал, что жена дергает его за рукав.
– Разве она не прекрасна? Такая счастливая, такая безмятежная.
– Кто? Что? – спросил он.
– Мадонна, – ответила она. – В ней есть что-то магическое. То, что проникает в душу. Разве ты этого не чувствуешь?
– Пожалуй, да. Не знаю. Вокруг слишком много народа.
Она с удивлением подняла на него глаза.
– Разве это имеет значение? Какой ты смешной. Ну ладно, давай уйдем от них. К тому же мне надо купить несколько открыток.
Разочарованная тем, что он не проявляет никакого интереса, она стала пробираться через толпу туристов к двери.
– Послушай, – отрывисто сказал он, когда они вышли наружу, – на открытки у нас еще уйма времени, давай немного обследуем окрестности.
И свернул с пути, который привел бы их обратно в центр с небольшими домами, киосками и неугомонной толпой, на узкую тропу через пустошь; впереди виднелось что-то вроде глубокого рва или канала. В контрасте с яростным солнцем вид светлой прозрачной воды навевал покой и умиротворение.
