что он и сделал, едва ли не сразу после того, как я прибыл.
Читателю может показаться странным, что после пяти лет бездействия проту понадобился отдых, но факт в том, что состояние кататонии, в отличии от коматоза, не является ни сонным, ни бессознательным, но строго бодрствующим. Словно живая статуя, боящаяся пошевелиться или совершить любое другое "предосудительное" действие. Именно мышечное напряжение (иногда чередующееся с лихорадочной деятельностью) и приводит к полному истощению пациента, когда тот, наконец, пробуждается.
Я решил дать ему несколько дней на восстановление, прежде чем засыпать его вопросами, которые я собирал полдесятилетия, для его (Роберта) лечения и, я отчаянно надеялся, успешного восстановления.
Первую беседу с протом (семнадцатую, в общей сложности) я назначил на 3 часа пополудни, в понедельник, 21 августа, не забыв приглушить свет для его чувствительных глаз. Он и в самом деле снял тёмные очки, как только вошёл в мой кабинет, сопровождаемый своим старым другом Романом Ковальски (Гуннар Дженсен ушёл в отставку), и я с радостью заметил, что он, казалось, полностью оправился от пяти лет полной неподвижности, хотя технически это был не прот, а Роберт, находившийся в состоянии кататонии всё это время. По сути, он был таким, каким я его запомнил: улыбающийся, энергичный, проворный. Единственными заметными изменениями были небольшая потеря веса и первые намёки на седину у висков — ему было уже тридцать восемь лет, хотя он утверждал, что около четырёхсот.
Бетти сообщила, что он уже в состоянии есть мягкую, легко усваиваемую пищу, так что у меня уже было несколько переспевших бананов, которые он, как обычно, целиком поглотил.
— Зрелые самые лучшие, — напомнил он мне. — Мне нравятся чёрные, как смоль.
Он чувствовал себя, как дома, будто наша последняя встреча была только вчера.
Я включил диктофон.
— Как ты себя чувствуешь, прот? — спросил я его.
— Слегка устал, джин [3]. Как вы?
— Намного лучше, теперь, когда ты вернулся, — сказал я ему.
— О, вы были больны?
— Не совсем. Скорее, расстроен.
— Возможно, вам стоит показаться психиатру.
— На самом деле, я советовался с лучшими умами мира об источнике моего расстройства.
— Это как-то связано с вашими взаимоотношениями с другими людьми?
— В некоторой степени.
— Я так и думал.
— Откровенно говоря, это касается тебя и Роберта.
— Серьёзно? Мы сделали что-то не так?
— Это то, что я хотел бы узнать. Возможно, мы начнём с того, что ты расскажешь, где ты находился последние пять лет.
— Забыли, док? Мне пришлось на время вернуться на КА-ПЭКС.
— И ты взял с собой Бэсс [4]?
— Я подумал, смена обстановки хорошо на неё повлияет.
— И где она сейчас?
— Всё ещё на КА-ПЭКС.
— Она не вернулась с тобой?
— Неа.
— Почему нет?
— Шутите? Вы бы хотели вернуться в это место после того, как увидели па-ри [5]?
— Ты можешь доказать, что Бэсс на КА-ПЭКС?
— А вы можете доказать обратное?
Я начинал ощущать знакомое предчувствие.
— И как она там?
— Как рыба в воде. Теперь она всё время смеётся.
— И она с тобой не вернулась.
— Разве мы ещё с этим не покончили?
— Что насчёт всех остальных КА-ПЭКСиан?
— А что с ними?
— С тобой прибыл ещё кто-нибудь?
— Нет. Я не удивлюсь, если никто и не собирался.
— Почему нет?
— Они читали мой отчёт, — зевнул он. — Тем не менее, никогда не знаешь…
— Скажи мне кое-что: зачем ты прилетел на Землю в первый раз, зная из наших радио- и телетрансляций, какая это негостеприимная планета?
— Я уже говорил вам: Роберт нуждался во мне.
— Это было в 1963 году?
— По вашему календарю.
— Как раз во время похорон его отца.
— В точку.
— И с тех пор ты несколько раз совершил это путешествие.
— Девять, чтобы быть точным.
— Хорошо. Для протокола, затем ты вернулся на КА-ПЭКС на прошедшие пять лет?
— Ну, не всё так просто. Для меня это было туда и обратно, как… Ох, я ведь всё это объяснял в прошлый раз, не так ли? Скажем так: я остановился, чтобы немного передохнуть после сдачи моего отчёта в библиотеку. Затем я поспешил вернуться сюда.
— К чему такая спешка?
— О, я понял. Вы задаёте вопросы, на которые уже знаете ответы.
Вот оно: знакомая ухмылка Чеширского кота.
— Только для Протокола — так?
— В данном случаем, я ещё не знаю многих ответов, поверь мне.
— О, хорошо, в это я могу поверить. Но, отвечая на ваш вопрос: я обещал неким существам вернуться в течение пяти лет, помните?
— Чтобы взять их с собой на КА-ПЭКС.
— Ага.
— Но что за спешка?
— Все они, кажется, хотят уйти как можно скорее.
— И скольких из них ты планируешь взять с собой?
До сих пор прот оглядывал кабинет, будто бы искал знакомые предметы, изредка останавливаясь, чтобы изучить акварели на стенах. Теперь он смотрел прямо мне в глаза, и его улыбка исчезла. — На этот раз я подготовился, доктор б. Я могу взять с собой целую сотню существ при возвращении.
— Что? Сотню?
— К сожалению. Для большего места не хватит.
На записи слышится долгая пауза, прежде чем я смог ответить.
— Кого ты думаешь взять, к примеру?
— О, я не узнаю, пока не придёт время.
Я мог чувствовать, как колотилось моё сердце, когда я спрашивал настолько небрежно, насколько мог.
— И когда это случится?
— Ах. Вот этого я не скажу.
Теперь настал мой черёд уставиться на него.
— Хочешь сказать, что не собираешься рассказывать, как долго ты здесь пробудешь?
— Рад видеть, что ваш слух не пострадал, нарр [6].
— Я правда хотел бы знать, прот. Можешь дать, хотя бы, приблизительный ответ? Ещё пять лет? Месяц?
— Сожалею.
— Почему, чёрт возьми, ты не можешь сказать?
— Потому что, если бы вы знали когда, вы бы следили за мной как кошка за птицей в этом плотоядном МИРЕ.
Я уже давно уяснил, что спорить с моим другом "пришельцем" бесполезно. Всё, что я мог, так это ждать более подходящей ситуации.
— В таком случае, я бы хотел запланировать для тебя три сеанса в неделю. Каждый понедельник, среду и пятницу в 15:00. Тебя это устраивает?
— Как скажете, доктор. До поры до времени я к вашим услугам.
— Хорошо. Есть ещё несколько вопросов, которые я бы хотел задать, пока ты не ушёл в свою в комнату.
Он сонно кивнул.
— Во-первых: где ты приземлился в этот раз?
— Тихий океан.
— В тот момент он был направлен к КА-ПЭКС?
— Джино! Понял, наконец!
— Скажи кое-что. Как ты дышишь в
