Кеннистон свернул в ворота закопченного кирпичного сооружения, над которыми масляной краской было выведено: «Промышленная исследовательская лаборатория». Вахтер пропустил его, с безмятежным видом кивнув в знак приветствия.
«Любопытно, – подумал Кеннистон, – а ведь ни этот малый, ни другие горожане, за исключением нескольких официальных лиц, даже не подозревают, что за этими неказистыми стенами находится нервный узел Американской системы противоракетной обороны!.. Хотя нет, все совершенно очевидно. Неизвестный враг разгадал тщательно скрываемую тайну и далеко не случайно обрушил один из первых ядерных ударов именно на Миддлтаун. Но почему-то супербомба принесла городу не больше вреда, чем детская хлопушка! Или все обстоит далеко не так просто? Солнце стало иным, воздух резко остыл и наполнился чуждыми запахами...»
Криски встретил Джона у входа в здание. Он был самым молодым в штате лаборатории и потому пытался в любой ситуации казаться невозмутимым.
– Похоже, это все-таки началось, – произнес он с вымученной улыбкой. – Ядерный Армагеддон, праздничный фейерверк по случаю прихода Апокалипсиса... Джон, почему нас не стерли с лица земли?
Кеннистон ответил вопросом на вопрос:
– Счетчики Гейгера показывают что-либо?
– Ничего! Абсолютно ничего!
Это, оцепенело подумал Кеннистон, делает все свершившееся еще более невероятным.
– Где Хуббл? – спросил он.
Криски сделал неопределенный жест рукой.
– Где-то здесь, в лаборатории... Он пытается связаться с Вашингтоном, но телеграф мертв, и даже радио почему-то молчит...
В здании царила суматоха. Джон пересек густо заросший зеленью внутренний двор и поднялся в кабинет шефа. Тот стоял у окна и молча смотрел на сумрачное небо, посреди которого тускло светился красный глаз Солнца. Хубблу было всего пятьдесят, но в этот момент он выглядел почти стариком. Его седые волосы были непривычно растрепаны, тонкое лицо с изящными чертами казалось непроницаемым.
– Хуббл, вы тоже считаете, что на нас обрушился ядерный удар? – вместо приветствия воскликнул Кеннистон.
Хуббл в ответ только рассеянно кивнул.
– Взгляните-ка на звезды, Кен.
– Звезды? Вы шутите-какие могут быть звезды в дневное время? – недоверчиво сказал Джон. Он подошел к окну-и увидел звезды! Они светились слабыми, тусклыми огоньками по всему сумеречному небосводу, даже рядом с багровым шаром Солнца.
– Этого не может быть... – тихо пробормотал Хуббл. – Что угодно-только не это...
– Вы понимаете, шеф, что произошло? – Кеннистон вновь задал мучивший его вопрос. – Похоже, на город сбросили ядерную супербомбу – но почему-то она произвела не больше эффекта, чем хлопушка...
Хуббл в упор взглянул на него.
– Нет, она сработала на славу, – горько сказал он.
– Послушайте, Хуббл, если бы бомба взорвалась, то здесь...
Шеф вместо ответа подошел к книжным полкам и достал с них несколько толстых справочников. К удивлению Джона, он отыскал в них астрономические таблицы и диаграммы и, взяв карандаш, начал быстро производить в блокноте какие-то вычисления. Кеннистон нетерпеливо заглянул ему за плечо.
– Бога ради, Хуббл, сейчас не время для теорий! Город остался цел, но ведь что-то произошло...
– Идите к дьяволу, – ответил тот, не оборачиваясь.
Джон замолчал, потрясенный. До сих пор он не слышал из уст шефа ни единого ругательства.
Хуббл тем временем испещрял страницы блокнота все новыми и новыми формулами, часто обращаясь к разложенным на столе справочникам. Наконец обернулся к Кеннистону и указал дрожащей рукой на расчеты.
– Видите, Кен? Эти выкладки – доказательство того, чего не может быть!
На его лице был написан неприкрытый страх, который передался и Джону. Тот хотел было ответить, но в этот момент в комнату робко вошел Криски.
– Мистер Хуббл, – растерянно сказал он, – мы не можем установить контакт с Вашингтоном. На наши вызовы никто не отвечает! Более того, ни одна радиостанция вне Миддлтауна попросту не работает...
– Это все чепуха, Криски, поверьте – все это уже не важно.
– Что вы хотите сказать, док? – озадаченно спросил Криски. – Вы понимаете, о чем я говорю-весь мир за пределами нашего города молчит!
Джон, холодея, ждал, когда Хуббл выскажет наконец мысль, которую он уже прочитал на лице шефа. Но в этот момент рядом оглушительно зазвенел телефон.
Хуббл поднял трубку и хмуро стал слушать. Вскоре он сказал:
– Да, разрешите ему пройти.
– Это звонил вахтер, – объяснил он коллегам, вешая трубку. – Меня хочет видеть Рей Джонсон. Если помните, это инженер, проводивший для нашей лаборатории монтаж электрических коммуникаций. Мне кажется, он живет где-то на окраине... Кстати, Джонсон так и сказал вахтеру: он хочет меня видеть именно потому, что живет далеко от центра города!
Через минуту Джонсон вихрем ворвался в кабинет. На его лице был написан такой ужас, какого Кеннистону до сих пор не приходилось видеть.
– Я думаю, господа, вы должны знать, что происходит в этом чертовом городе – произнес он заплетающимся языком, забыв о приветствии. – Вы должны мне как-то это объяснить... иначе я сойду с ума!.. Сегодня утром я решил пройтись вдоль кукурузного поля, расположенного невдалеке от моего дома. За полем находился амбар моих соседей-фермеров...
Его голос дрогнул, и Хуббл терпеливо спросил:
– И что же случилось с этим кукурузным полем, Джонсон?
– Оно исчезло-и вместе с ним и ограда, и амбар... Мистер Хуббл, там исчезло все, абсолютно все!
– Это, видимо, результат взрыва, – мягко сказал Хуббл. – Видите ли, Джонсон, над Миддлтауном недавно разорвалась супербомба.
– Ну уж нет! – горячо воскликнул Джонсон. – Я был в Лондоне во время последней войны, и я-то уж знаю, что может натворить бомба! Я не видел ни следа разрушений, нет. Это... – он замолчал в поисках подходящего слова, но так и не смог его найти. – Я думаю, вы, ученые, должны знать, что сегодня произошло на окраинах Миддлтауна.
Джон, с трудом подавляя нарастающий ужас, решительно произнес:
– Знаете, шеф, я лучше пойду к дому Джонсона и сам взгляну на эти чудеса.
Хуббл взглянул на него и кивнул.
– Отлично, Кен, но я предлагаю другой вариант – подняться на водонапорную башню. Это – высшая точка в городе, оттуда мы сможем рассмотреть все окрестности. Господа, советую вам подождать нашего возвращения...
Они вдвоем вышли из лаборатории и направились в сторону огромной водонапорной башни, возвышающейся в центре города. Миновав Милл-стрит и железнодорожный вокзал, где царила суматоха, они подошли к решетчатым опорам башни. Воздух к тому времени стал позимнему студеным – красный шар Солнца почти не давал тепла. Когда Кеннистон взялся за железные поручни лестницы, они обожгли его ладони как лед. Он последовал вслед за Хубблом, сосредоточив все внимание на подошвах его башмаков – чтобы, не дай бог, не взглянуть вниз. Подъем был долгим и трудным. Чем выше они поднимались, тем пронзительней становился ветер. В воздухе была рассеяна мертвенная пыльная дымка – словно ветер дул из каменной могилы, наполненной прахом давно минувших веков.
