– Хотелось бы мне с ним общаться напрямую, – с сожалением вздохнула Лера. – Нельзя это как-то устроить?
– Увы. Он разговаривает только со своим пилотом… Впрочем… хм… туплю я что-то. Раз он может общаться с Косом и маршевым мозгом, то через них… – Слава замер, закрыв глаза, и через несколько секунд заговорил Кос, позитронный мозг биолаборатории:
– Наконец-то! И как мы раньше не додумались? Это я, Шаргион, Лерочка! Теперь ты можешь со мной говорить, если Слава позволит.
– А чего мне вам не позволять? – великодушно разрешил Слава. – Болтайте, чего уж там. Но только до тех пор, пока мне не понадобится Кос. Тогда он тебя отключит. Или я просто спрошу у него через тебя. Шарги, что происходит? Куда нас волокут?
– Я не знаю. – Голос корабля был механическим, но все равно чувствовалась его озабоченность. – Если будет совсем плохо, я ударю из мегабластеров. Нам придется уничтожить эту планету… если сумеем. Если гравитационная ловушка запрятана глубоко – тогда… тогда плохо. В таком случае будем рисковать и стартовать в подпространство прямо с поверхности планеты, хотя это строго-настрого запрещено вбитыми в меня законами передвижения в пространстве.
– Почему? – спросила Лера. – Почему нельзя прямо с планеты?
– Слава тебе уже говорил: можно оказаться в центре какой-нибудь звезды. Есть такая вероятность, вполне реальная. При расчете вектора движения, если рядом оказывается небесное тело большой массы, то… в общем, долго рассказывать. В семидесяти процентах вектор заканчивается в каком-нибудь крупном объекте – звезде или планете. В звезде мы сразу умрем, а в планете будем жить долго, насколько хватит жизни. Пока планета не развалится. Или Вселенная. Это в лучшем случае. А в худшем – структуры наших тел и планеты совместятся. Мы станем планетой.
– Бррр… – поежилась Лера, – не хочу быть замурованной на всю жизнь. И умирать тоже не хочется. Шарги, через сколько времени мы окажемся на планете?
– Если скорость не уменьшится, часа через два. Нас ведут в определенную точку. Я уже рассмотрел: это какое-то плато в горах, километров сорок в поперечнике. Гладкая поверхность, как будто искусственная. Похоже, что это что-то вроде космодрома, но я могу ошибаться. И сдается, что эта планета – база для космических кораблей или нечто подобное. Как я, например. Только я – база летающая, а это – стационарная. Может, она построена моими создателями? У меня шевелятся какие-то смутные воспоминания на этот счет. И еще – над планетой летают платформы, по виду напоминающие… Ну, смотрите сами, видите? Что они вам напоминают?
– Алусийские города-платформы! – возбужденно крикнула Лера, вглядываясь в очертания проплывающих внизу, над планетой, серебристых пластин. – На таких у них стоят дома!
– Тут не дома стоят, – задумчиво сказал Слава, вглядываясь в спутниковые платформы. – Шарги, ты можешь увеличить изображение?
– Почему – нет? Могу! – Изображение, зависшее на дисплее, стало расширяться, как будто зрители стремительно приближались в объекту наблюдения, и скоро заняло весь десятиметровый обзорный экран рубки.
– Точно! – утверждая свои предположения, кивнул Слава. – Лер, видишь вон те порты у башенок? Это орудийные порты. Там бластеры стоят. Кстати, заметьте: они, эти летающие штуки, сильно потрепаны. То ли метеоритные атаки, то ли что-то иное. В общем, старые это штуки, очень старые. А может, снести их к чертовой матери?
Лера пожала плечами:
– А вдруг там нужная информация? Снести-то недолго. А смысл какой? И кроме того – может, нас как раз и ведут к хозяевам этих спутников, зачем сразу начинать войну? Кто любит, когда гость, войдя в его дом, начинает бить посуду? Нет уж, не надо. Разбивать нас они вряд ли собираются, вначале нужно узнать, что хотят. Впрочем… не слишком ли мы спокойны? Шарги не так уж и неуязвим! А если нас сейчас грохнут о поверхность планеты? Шарги, какую ты сейчас выдаешь мощность планетарных двигателей?
– Никакую. Чего я буду мучить планетарники, когда нас и так волокут? Когда начали тащить, я попробовал сопротивляться – ощущение было такое, как если бы я полностью потерял способность двигаться. Их тяга гораздо сильнее, чем могут выдать мои двигатели. Если я увижу, что они хотят разбить нас о планету – тогда стартуем в подпространство, и будь что будет. Я вам должен сообщить одну интересную информацию: этот космодром уставлен множеством кораблей.
– Каких кораблей?! Что за корабли? Шарги, ты можешь рассмотреть и определить их конструкции?! – заволновался Слава. У него даже слегка перехватило дыхание: неужели? Неужели они все-таки найдут путь к Земле?
– Каких только нет. И ничего похожего на то, что мы прежде видели, – башни, иглы, кубы, прямоугольники, какие-то витые конструкции… Я не могу определить их принадлежность. Кос сообщил, что видит несколько кораблей из их звездной системы – транспорты и крейсера. Многие разбиты, расстреляны. От некоторых остались одни остовы. Вокруг разбросаны подбитые флаеры и их части. В общем – мусорка. Опять нас вызывают! Язык пока не поддается расшифровке – запросил Коса.
– Шарги, дай изображение на экран. Я имею в виду – космодрома, – попросила Лера. Ее глаза горели, она раскраснелась, и Слава невольно залюбовался женой – все-таки она красавица, его Лера. За то время, что они были вместе, девушка прошла буквально через ад: из простой студентки превратилась вначале в мутантку, изготовленную для гладиаторских боев, потом в псионика, прошла через свою смерть, обитая в одном теле с подругой Хагрой, убившей ее по приказу Мудрых, а затем стала метаморфом, способным изменять свое тело так, как она пожелает. После того как она освоила способности метаморфа, Лера снова обрела свой обычный облик, тот, к которому привык Слава: короткие светлые, практически белые, волосы, смуглая кожа, полные яркие губы и синие глаза. Казалось, что они светились, как два маленьких фонарика, – такими были яркими. Увы, сменив тело, Лера утратила часть своих способностей – например, невероятную силу и скорость, полученные в результате мутации, сделавшей ее подобной царице леса – пантере. Зато приобрела способности к телекинезу.
Впрочем, что касается физических способностей, ее легко трансформируемое тело теперь могло увеличить физическую силу в несколько раз, пусть даже оно и недотягивало до прежнего уровня. Но зачем ей теперь они, такие способности? Это на планете амазонок основным условием выживания женщин были сила, скорость и умение биться на мечах. Вряд для где еще они пригодятся. А ведь Лера не только умела драться на мечах – она владела любым известным в мире оружием и любого противника могла убить голыми руками. У них со Славой были хорошие, очень хорошие учителя. Жаль, что одного из них пришлось убить. Впрочем, нет, не жаль. Он был откровенным подонком. Но как специалист великолепен. Так все же, нужны ли ей прежние способности пантеры-убийцы? Возможность придать своему телу любую форму – это ли не лучший способ защиты и нападения? А кроме того, псионические способности. Пусть они и слабее, чем у Славы, но… удержать в воздухе груз весом в тонну, выбросить гравитационный «плевок», способный размазать противника, – это для нее запросто. И еще множество очень, очень интересных фишек. По человеческим меркам, Лера была могущественной волшебницей. Послабее Славы, но очень сильной колдуньей. Почему колдуньей? Ну, а как на Земле называли людей, обладающих псионическими способностями, умеющих творить чудеса? Колдуны и колдуньи, именно так.
