НАКАНУНЕ
— Ты — неудачник! — сообщила мне жена перед тем, как мы навсегда расстались.
В чем-то она была права.
Мне было 33 года. Лет пять назад я успешно защитил кандидатскую диссертацию, затем сравнительно легко получил доцентуру и стал работать над докторской. Прошло немало времени, а цель — получение степени доктора медицинских наук и профессорского звания удалялась в непредвиденное будущее. Вместе с моими неудачами весьма сомнительной становилась мечта моей супруги — стать женой профессора и в этом качестве уехать за рубеж. Она полагала, что профессорского звания для этого вполне достаточно.
В стране проходил процесс, широко известный под названием «утечка умов», но я в этом марафоне не участвовал. Супругу я не разуверял в ее мечтах, так как не принимал их всерьез
Мои научные неурядицы начались с выбора темы. Работая с моделями центральной нервной системы, я обнаружил интересную закономерность, которую мне хотелось проверить. Дело в том, что на моделях результат обработки сенсорной информации во многом зависел от исходной фоновой активности нейронных сетей. Я подумал, что характер принятия решений, а отсюда и поступки человека, зависят не только от того, какая информация поступает на его органы чувств и что содержит его память, но и от того типа исходной фоновой активности, на которую накладываются потоки входной информации. Моя догадка совпала с пиком кампании по борьбе с алкоголизмом и наркоманией. И тут меня осенило: ведь эти недуги рода человеческого могут извращать фоновую активность. А не исправив ее, невозможно исправить и само поведение человека. На моделях и на бумаге все получалось отлично. Но, чтобы проверить все это на человеке, необходимы были две вещи, которыми я не располагал: квантовый магнитометр и сурдокамера. Только в сурдокамере, при отсутствии всяких информационных входных сигналов, можно было надеяться на получение фоновой активности головного мозга в чистом виде. Магнитометр же позволял проводить бесконтактное снятие энцефалограмм, а в данном эксперименте это было обязательным.
Ректору моя идея понравилась. Но помочь институт ничем не мог.
— Ищи партнеров, — посоветовал он мне. — С моей стороны ты будешь иметь полную поддержку.
Поиск партнеров привел меня в одно из крупных научно-производственных объединений Москвы, которое как раз занималось выпуском магнитометров и сходными научными исследованиями. Но чисто научное сотрудничество с периферийным мединститутом москвичей не привлекало. Они соглашались построить сурдокамеру, но где-нибудь в живописной местности, с тем, чтобы на долевых началах создать там свою базу отдыха. Для этой цели как нельзя лучше подходил наш спортивный лагерь, располагавшийся в районе живописных озер Прикарпатья. Там прекрасно ловилась рыба, а в окрестных лесах водились ягоды и грибы. Однако план не вызвал особого энтузиазма в нашем институте и дело зашло в тупик.
Я уже совсем было отказался от идеи построить сурдокамеру, но совершенно случайно познакомился с интересным человеком. Он был президентом одной из ассоциаций, в которую входило несколько совместных предприятий.
— Вы напрасно пытаетесь получить помощь от государства, — сказал он. — Оно вам ничем не поможет, так как само разваливается на глазах. Тем не менее, проблема ваша интересна. Особенно, если это касается лечения алкоголизма и наркомании у подростков. Наша ассоциация могла бы вложить часть своих средств в создание образцовой детской школы-интерната. Хотите заведовать им? Но предупреждаю: дети там будут трудные! Как раз на них сможете попробовать свои методы.
Я согласился.
Учредители интерната или, как они его стали называть, стационара, купили участок земли неподалеку от нашего спортивного лагеря и за год построили два больших спальных корпуса и десяток коттеджей. Быстрота приобретения земли и строительства объяснялась просто — за все платили долларами. Эти зелененькие бумажки становились в нашей стране волшебным ключиком, открывающим многие двери. Пока шло строительство, я мог убедиться, что на них можно было купить не только оборудование и материалы, но и расположение правительственных чиновников.
На территории стационара была заложена сурдокамера с набором необходимой измерительной аппаратуры. Особую радость мне доставляла небольшая поликлиника, оборудованная по последнему слову техники. В ней работали двое врачей, согласившихся покинуть город, чтобы жить в живописной, не загрязненной промышленными отходами местности.
Мой уход из института и вызвал соответствующую реакцию жены. Когда женщина говорит вам, что вы не тот, кто ей нужен, не пытайтесь ее в этом разуверить. Она права дважды: вы не тот и она не та. Расставайтесь легко, без обиды. Поэтому я не стал возражать, а забрал свои бритвенные принадлежности, несколько рубашек, сложил все это в дорожную сумку и вышел, сказав, что за остальными личными вещами заеду позже.
Честно говоря, все эти четыре года совместной жизни были не такими, о которых можно было бы сожалеть.
Я спустился по лестнице и вдруг вспомнил, что забыл главное. Вернулся и позвонил. Елена Михайловна, так звали мою теперь уже бывшую супругу, открыла дверь и вопросительно посмотрела на меня.
Я достал бумажник и отсчитал пять сотен.
— Передашь Николаю и Юрке. На первое время им хватит, потом еще подкину.
Юрка и Николай — это мои племянники, сыновья погибшего в Афганистане брата. Они приехали ко мне в прошлом году после поступления на первый курс политехнического института. Оба перед этим прошли службу в армии. Николай был старше своего брата на год и после армии работал некоторое время механиком в гараже. Они жили со своей матерью в Одессе. Мы с Еленой два раза были у них летом и теперь настала наша очередь дать приют родственникам. Впрочем, я успел к ним сильно привязаться, хотя оба были порядочными оболтусами и больше уделяли времени юбкам, чем учебникам.
— Ты что, так мне ничего и не скажешь? — почти обиженно проговорила Елена. Она смотрела вниз, мне под ноги.
— Ты во всем права! — ответил я.
— Если бы ты захотел…
Но я уже сбегал по лестнице.
Внизу меня ждал Борис Иванович — завхоз нашего стационара. Он успел загрузить УАЗик спортивным инвентарем. Здесь были десятка три пар лыж, спортивные луки, ботинки с коньками, ящика три со школьными тетрадями. Последнее меня очень обрадовало, так как с бумагой было довольно трудно.
— Ну что, поехали? — встретил он меня, уступая место в кабине.
— Да сидите, пожалуйста. Я с удовольствием поеду в кузове.
