Первым узнал об этом сюрпризе Бэтмен. Корнуэлл огрел его своей дубинкой точно вдоль позвоночника, и Бэтмен выпучил белки, как морской окунь, поднятый на палубу из морской пучины. Лолита получил форменным ботинком по яйцам, а Лански, бросившись прочь не глядя, налетел мордой на корявый угол небрежно сваренного бака для мусора и, застонав, прилёг отдохнуть. Начало было неплохим. Адреналин приятно гулял по жилам мистера Корнуэлла.
— Ну что, сукины дети, допрыгались? — риторически спросил мистер Корнуэлл и принялся охаживать проказников шлангом из разных позиций. Вокруг собрались заключённые, которые болели, как на футбольном матче. Такие понятия, как чувство солидарности, не приветствовались в их среде. Не такие это были ребята, чтобы переживать из-за пустяков. Да и сам наказуемый не имел претензий к зрителям, одобряющим бесплатное развлечение, так как знал, что завтра, если дело не дойдёт до лазарета, он будет так же орать и свистеть, наблюдая, как резиновый шланг гуляет по спине какого-нибудь другого бедолаги.
А мистер Корнуэлл, который в юности баловался спортом, получал простое и незамысловатое удовольствие от одобрительных криков нескольких сотен болельщиков.
Слегка устав, начальник тюрьмы прервал экзекуцию и, утерев с чела влагу, провозгласил:
— Со мной, все трое!
И, не оборачиваясь, направился к дисциплинарному корпусу. Его жертвы, осыпая друг друга тюремными проклятиями, проследовали за ним. В толпе восторженно зашумели, потому что знали, что будет дальше. Маленькая процессия, возглавляемая мистером Корнуэллом, удалялась в сторону мрачного трехэтажного здания, а жизнь тюремного двора вернулась в обычную колею.
* * *
В начале 10-х годов 21 века Пентагон разработал новое химическое оружие, которое, как и все прочие подобные средства, было засекречено и запрещено. Как водится, нашлись ловкие ребята, за умеренную плату поставлявшие это дьявольское зелье в особенно свободолюбивые страны. Профессиональные революционеры и прочие подонки охотно раскошеливались за газ SBB, украденный со складов доблестными американскими интендантами. А действие его было простым, как все гениальное, и эффективным.
Нюхнувший SBB индивидуум приходил в неописуемую ярость и бросался на первого же, кого видел. А видел он в первую очередь такого же солдата своей собственной армии. Таким образом, коварный враг, нанюхавшись газа, уничтожал себя сам всеми доступными средствами, а пехотинцы США могли, спокойно попивая пивко, дожидаться в сторонке завершения грязной работы силами самого противника.
Мистер Корнуэлл использовал это стратегическое средство весьма локально. В камере площадью 30 квадратных ярдов потолок был прозрачным, изготовленным из бронированного стекла, а в помещении над ней прямо на прозрачном полу удобно располагались болельщики из числа тюремного персонала. Виновные в нарушении эксклюзивного права начальника тюрьмы на нанесение побоев загонялись в эту камеру, и мистер Корнуэлл лично открывал вентиль баллона с SBB. Напустив малую толику стратегической отравы в камеру, можно было наблюдать, как рассвирепевшие преступники без устали метелят друг друга, не обращая внимания на такую мелочь, как разнообразные телесные повреждения. Наверху делались ставки, преступники наказывали друг друга сами, и тюремная жизнь шла своим затейливым чередом. Называлось это развлечение боями гладиаторов, а спецкамера соответственно — ареной.
Единственным утешением для подневольных участников этой корриды было то, что под воздействием SBB они ничего не соображали и после выступления с удивлением обнаруживали такие милые сюрпризы, как сломанные рёбра, вывихнутые суставы, выбитые зубы или порванный рот. А некоторые из них уже больше никогда ничего не обнаруживали.
Итак, мистер Корнуэлл загнал господ заключённых в предбанник дисциплинарного корпуса. За столом резались в кости четверо младших чинов из тюремного персонала. При виде вошедших они смекнули, что всех ждёт бесплатное развлечение и, оживившись, побросали осточертевшие кости. Бэтмен, Лолита и Лански были очень недовольны. Выразилось это в том, что Бэтмэн, выбрав момент, непринуждённо заехал Лански локтем в зубы, а Лолита в это же время наступил Лански на ногу. Лански, потеряв равновесие, стал падать на спину, и, взмахнув руками, заехал в глаз самому мистеру Корнуэллу, который в это время открывал баночку холодного пива. Он вспотел и хотел слегка освежиться.
Мистер Корнуэлл взревел, выронил пиво и схватился за глаз.
Бэтмен и Лолита откровенно ржали, забыв на время о том, что их ждёт, а Лански, ударившийся многострадальной башкой об угол сейфа, лежал, к своему счастью, без сознания. Младшие чины, хотя и от всей души развлеклись неожиданной сценой, не показали этого, и несколько раз деловито огрели дубинками Лолиту и Бэтмена. Те заткнулись и, сразу же вспомнив, зачем пришли, угрюмо встали вдоль стеночки.
Мистер Корнуэлл медленно подошёл к мутному зеркалу, висевшему на облезлой стене, и медленно отнял руки от глаза. Все затихли. В стекле отразилось похожее на зад старого носорога лицо начальника тюрьмы и на нём глаз, быстро заплывающий качественной сливой. Он медленно повернулся к присутствующим и увидел суровые лица охранников, испуганные рожи Лолиты и Бэтмена и бессознательного Лански на полу у сейфа. Из лежащей рядом с ним банки потихоньку вытекало холодное пиво.
Больше всего мистер Корнуэлл походил сейчас на обиженный бульдозер, и все ждали взрыва. Однако он опять же медленно выпустил из груди воздух и сказал охраннику:
— Порки, дай-ка мне новую баночку пива, а то этот педик разлил ту к едреней матери.
Обладатель такой хорошей фамилии, чуя, что гроза миновала, метнулся к трясущемуся от злобы холодильнику и достал банку пива. Ловко вскрыв её, он учтиво протянул пиво начальнику тюрьмы. Мистер Корнуэлл с урчанием всосал пиво, смял в могучей клешне банку и всунул её, сплющенную, в беспечно открытый рот вырубленному Лански.
Полюбовавшись некоторое время на лежащего с мятой пивной банкой во рту Лански, Корнуэлл повернулся к охранникам и сказал:
— Давайте, загоняйте их на арену. Жарко сегодня, однако. Порки, дай-ка мне ещё баночку.
Начальник тюрьмы — не преподаватель колледжа, и поэтому его мысли и речи не обязаны отличаться сложностью и изяществом.
Охранники открыли массивную герметичную дверь, накрепко вмурованную в бетонную стену и один из них, итальянец Мазарини, по понятным причинам имеющий прозвище «Кардинал», с шутовским гостеприимным поклоном произнёс с макаронным акцентом:
— Прошу вас, сеньоры! Прего!
