Похоже, будет жара. Джэй выбрал белую рубашку с короткими рукавами и пуговицами на воротничке, темно-коричневые слаксы под цвет волос и желтовато-коричневый блейзер. Без галстука. Галстуки он ненавидел.
Бреннан проснулся от долгого сна без сновидений, как только луч восходящего солнца просочился через окно и коснулся его лица. Дженифер Мэлой перевернулась и что-то пробормотала, когда он бесшумно выскользнул из-под покрывавшей их футон[4] простыни и прокрался к стулу, на котором была разложена его одежда. Он надел шорты, футболку, кроссовки и тихонько направился к открывающейся наружу задней двери.
Солнце взошло, земля наполовину проснулась, мокрая от росы, ожившая запахами чистого деревенского утра. Бреннан глубоко вздохнул, наполняя легкие чистым воздухом, и потянулся, готовя тело к ежедневной пробежке.
Пробежав перед каркасным домом, построенным в виде буквы «А», и перейдя на посыпанную гравием подъездную дорожку, пошел мелкой рысцой. Достигнув въезда на дорожку, повернул налево, распугав игравших на лужайке кроликов, миновал надпись, гласящую: «ЛАНДШАФТНЫЙ ДИЗАЙН И ПИТОМНИК АРЧЕРА». В начале наступившего нового прекрасного дня он чувствовал себя живым и чистым, в мире с самим собой и с окружающим.
После того как в третий раз на стук не ответили, Джэй вошел в «Хрустальный дворец».
Дверь была не заперта. Это его удивило. Да, она ждала его, но она ждала также и неприятностей. Иначе зачем же ей беспокоиться и нанимать телохранителя? Когда ждешь неприятностей, наверное, закрываешь двери. Джэй просунул голову в темный бар.
– Кто-то дома? – тихо позвал он. – Хризалис? Элмо?
Ответа не было. «Вот как хорошо», – пробормотал он шепотом. Неудивительно, что ей нужен телохранитель. Он хотел было включить свет, но одумался и подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Медленно из мрака стали проступать очертания знакомой комнаты. Стулья с прямыми спинками перевернуты на маленькие круглые столики. Вдоль одной стены стойка бара, за ней ряды бутылок перед длинным серебряным зеркалом. Кабинки вдоль прохода. А в глубине, чуть в стороне от всего остального, в отдельном алькове, старинный стол, за которым сама Хризалис вершила суд, потягивая свой амаретто.
На какой-то момент в утреннем полумраке Джэю показалось, что увидел ее, укутанную тенью, с тонким мундштуком из слоновой кости, зажатым между костлявыми пальцами, и дым лениво клубится по прозрачной плоти ее горла, когда она откидывает назад голову, чтобы улыбнуться.
– Хризалис? – тихо позвал он, медленно двигаясь по бару. Но когда он добрался до ее кресла, то увидел, что оно пусто.
Странный холодок прошел по коже.
Это был момент, знакомый Джэю Экройду.
Он не двигаясь постоял перед столом, прислушиваясь и вспоминая, что он знал о «Хрустальном дворце». Хризалис жила на четвертом этаже, в комнатах, заставленных дорогой викторианской мебелью.
Элмо, ее карлик-вышибала, жил на третьем этаже. Там же жил Саша, безглазый телепат, который присматривал за ее баром. Все комнаты для посетителей были на втором этаже. Там же был ее офис. Джэй решил начать с него.
Офис находился с задней стороны здания, под лестницей. В него вела деревянная, покрытая резным орнаментом дверь, открывающаяся круглой ручкой из хрусталя. Джэй достал из кармана мятый платок и осторожно, двумя пальцами, повернул ручку. Дверь открылась.
В комнате без окон стояла чернота, но Джэю не нужно было глаз, чтобы понять, что он найдет внутри. Смерть имеет свой запах. Тяжелый медный запах крови, потный дух страха, вонь дерьма. Ему уже случалось ощущать этот запах. Знакомые миазмы ждали его, и под всем этим запах ее духов.
– Черт тебя побери, – тихо сказал Джэй, ни к кому не обращаясь. Он протянул руку, в которой все еще держал платок, и нащупал выключатель.
Когда-то в этой комнате было свое очарование. Полированные полы из твердого дерева, роскошный восточный ковер, от пола до потолка книжные полки, заставленные первоизданиями в кожаных переплетах, солидный дубовый письменный стол возрастом постарше Джэя, большие кожаные кресла, выглядящие так, будто они из старейшего в мире мужского клуба.
Кресла были вдребезги разбиты, деревянные ножки переломаны и расколоты, обивка из мягкой кожи содрана и разорвана. Три высоких книжных шкафа были перевернуты, один разломлен надвое. Белесые обломки, острые как ножи, торчали из того места, где ранее соединялись две половины. Везде разбросаны книги.
Хризалис лежала на спине, распростершись на обломках разбитых кресел, под ней мешанина из кожаных подушек и сломанных ножек. На верхнюю часть ее тела, закрывая лицо, был опрокинут огромный дубовый стол. На ней были синие джинсы и простая белая блузка. Блузка была спереди забрызгана мелкими капельками крови. Левая нога была переломана в колене, и, прорвав ткань джинсов, высовывался красный зазубренный обломок берцовой кости. Джэй присел на корточки возле ее левой руки. Сквозь призрачные очертания сухожилий и нежную чистую кожу виднелись костяшки ее пальцев. Все пять были переломаны, безымянный в двух местах; ее прозрачная плоть наполнилась розовым сиянием от разорванных капилляров. Джэй вложил ее переломанные пальцы в свою ладонь. Слабое тепло еще жило в ней, но, даже пока он держал руку, тело успело остыть.
Через мгновение он отпустил ее руку и попытался снять с нее стол. Тот был тяжел. Он наморщился, толкнул сильнее и, хрипя от усилия, поднял его. Только когда стол был прислонен к стене, он опустил свой взгляд на Хризалис.
У нее не стало лица.
Череп был не просто разбит, он был уничтожен. Обивка на спинке стула стала липкой от крови. Мозговая масса комьями просочилась между разбитыми костями. Все было красным и мокрым. Небольшая лужица крови собралась под остатками стула, впитываясь в восточный ковер. Джэй взглянул вверх и увидел еще кровь, слабую ее струйку на передней стороне стола и внизу стены, вокруг электрической розетки. Узорчатые старинные обои, очень викторианские, были темно-пурпурного цвета; различить на них кровь было сложно, но ее капли там все же виднелись.
Джэй встал и постарался отрешиться от чувств. Он уже повидал достаточно трупов, более чем ему бы хотелось, и Хризалис уже очень давно начала играть в опасные игры. Она знала чересчур много секретов. Рано или поздно что-нибудь в этом роде и должно было случиться.
Он изучил положение тела, зафиксировал в памяти. Теперь это была не Хризалис, просто мертвая плоть, свидетельство. Увидев все, что ему было нужно, Джэй обратился к исследованию комнаты. Тут-то он и заметил маленький картонный прямоугольник, лежащий у ее левого бедра.
