О джентльмене с бакенбардами первое предварительное представление можно составить, выслушав таможенного чиновника Хосе Родригоса.
— Что поражало в интересующей вас персоне? — переспросил Хосе Родригос. — Четыре особенности выделили эту персону из двухсот тридцати двух пассажиров, сошедших в то утро с борта лайнера «Афина» и подлежащих согласно правилам таможенному досмотру. Во-первых, джентльмен носил бакенбарды, которые сейчас, при повсеместном росте культуры, не встретишь и у одного на миллион. И бакенбарды, если применить к столь архаическому предмету современную терминологию, нестандартные. Иссиня-черные, курчавые, они начинались в сантиметре от глаз, спускались несколько по скулам, но главнейшей своей порослью мощно устремлялись в стороны и вверх.
Во-вторых, персона поражала стройностью, здоровым румянцем и жгучим блеском больших черных глаз. Все это, особенно румянец, привлекало внимание потому, что на наш остров, как известно, прибывают люди, страдающие камнями во внутренних органах и отличающиеся нездоровым цветом лица; мы их между собой называем «желтяки». Джентльмен с бакенбардами возник на фоне «желтяков», прошу прощения, как майская роза в опавших и чернеющих листьях.
Родригос — человек маленького роста, худощавый; профессия наложила на него отпечаток: он педантичен, недоверчив, точен. Если он прибегает к метафорам, к тому, что может показаться поэтическими вольностями, то исключительно из стремления к полноте изложения.
— В-третьих, — продолжал Родригос, — джентльмен с бакенбардами обращал на себя внимание отсутствием багажа. Когда я вежливо обратился к нему: «Попрошу предъявить ваши вещи», — он жестом фокусника выхватил из кармана большой носовой платок и помахал им в воздухе. Платок был белоснежный, отлично отглаженный, с широкой черно-красной каймой. «И это все?» — спросил я. «Все», — несколько вызывающе отозвался молодой человек.
Родригос замолк. Сверившись в своих записях, я заметил, что услышал только три особенности из обещанных четырех.
— Видите ли, — сказал Родригос, осматриваясь по сторонам, — четвертая… ну… э… э… деталь носит несколько иной характер. Но я не скрою ее. У нас, таможенников, — я говорю о старых, опытных работниках таможни, — вырабатывается профессиональная способность видеть предметы, спрятанные даже под светонепроницаемыми оболочками.
— Рентгеновское зрение? — попытался уточнить я.
— Предпочел бы не прибегать к научной терминологии, поскольку она вне моей компетенции, — недовольно произнес Родригос. — Просто у нас по долгу службы развивается способность видеть невидимое. Мой предшественник, Тибилиус Морико, заметил в живом гусе из партии, доставленной к Рождеству солидной марсельской фирмой «Леон Боннар и Ко», бутылку «Мартеля». Тибилиус так и сказал представителю Леона Боннара: «Мосье, в гусе… вон в том, с черным пером в хвосте, бутылка коньяка — „Мартель“ 1923 года». — «Вы спятили, милейший, у вас белая горячка! — развязно крикнул молодой и вертлявый представитель Леона Боннара. — В гусе нет ничего, кроме жира, гусиной печенки и мяса». — «И все-таки, — настаивал Тибилиус Морико, — извольте уплатить 17 крамарро и 14 чиппито, причитающиеся за ввоз одной бутылки коньяка „Мартель“ 1923 года. Иначе я поступлю по закону». Представитель фирмы продолжал упорствовать, вследствие чего гусь был умерщвлен и вскрыт в присутствии портового врача и полицейского инспектора. Отчет о вскрытии смотрите в № 96 «Международного Таможенного Вестника», страницы 47–65. Не скрою, «Мартель» оказался не 1923, а 1921 года; Тибилиус принужден был досрочно подать в отставку. Я привел этот произвольный пример в подтверждение того, что опытный таможенный чиновник обязан видеть любое из четырех тысяч восьмисот двенадцати родов изделий, облагаемых пошлиной, независимо от того, находится ли данное изделие на виду или скрыто под какими-либо покровами.
Родригос часто замолкал, как человек, приближающийся к цели, отклониться от которой он не вправе, а коснуться не решается.
— Что же вы обнаружили у человека с бакенбардами? — поторопил я.
— Вы хотите знать? — Родригос выпрямился. — Если это желание диктуется обстоятельствами дела, извольте. У джентльмена с бакенбардами не было ничего, кроме упомянутого носового платка. Ни-че-го. Запишите это как официальное показание. Но в нем заключалось нечто, и именно это важнее всего; нечто, не входящее в число облагаемых пошлиной четырех тысяч восьмисот двенадцати родов изделий. Нечто, я бы сказал, роковое. Надеюсь, вы воспримете это слово как деловой термин. В вечернем рапорте я так и доложил: «Особых происшествий не было, кроме того, что на остров прибыла персона, заключающая в себе нечто роковое».
3
Теперь остановимся вкратце на экономике, демографии, истории и некоторых особенностях законодательства острова Пирроу, или, как он именовался в описываемое время, Независимого Курортного Президентства. Главным естественным богатством острова, расположенного в благодатном тропическом поясе, являются не финики, не кокосовые пальмы и даже не белые слоны. Главным богатством острова являются знаменитые МВ — минеральные воды, вызывающие выделение из организма губительных камней, образующихся по разным причинам, касаться которых здесь неуместно, во внутренних органах: камней в почках, камней в печени, камней на сердце и, наконец, камней за пазухой (по-пирроуски — лапидус тумарикото).
Целебные свойства минеральных вод Пирроу были открыты еще во времена президента Грегуара Гримальдуса. Именно в ту эпоху компания «Зевс» наладила вывоз целебных вод во все концы света. Как известно, спустя двадцать один год генерал Плистерон, впоследствии Верховный Президент, без санкции законодательных органов издал декрет, запрещающий дальнейший вывоз вод. Многим еще памятно, что произошло, когда танкер «Зевс III», прибыв к грузовым причалам Пирроу, встретил вместо опытных мастеров, готовых, как обычно, присоединить шланги к емкостям танкера, цепь молчаливых и решительных солдат национальной гвардии.
Между Плистероном, сохранявшим совершенное спокойствие, и разъяренным капитаном танкера произошел исторический разговор, опубликованный в «Курьере Пирроу» и перепечатанный всеми газетами:
Капитан. Какого дьявола вы самоуправствуете? «Зевс» терпит убытки, мы этого не допустим! Немедленно отмените ваше идиотское распоряжение!
Плистерон. Еще одно оскорбительное слово, и вы будете заключены под стражу. Извольте запомнить раз и навсегда, что историческое дело освобождения человечества от камней — камней в почках, камней в печени, камней на сердце и камней за пазухой (лапидус тумарикото) — дело, которое приведет к бескаменному, или золотому, веку, суверенный остров в лице его властей берет исключительно и полностью на себя. Люди будут освобождаться от камней только здесь, под нашими пальмами, среди нашего океана, уплачивая нам соответствующие налоги.
