— Смогу, голубчик, смогу.
Рюкзак так и остался висеть на высоте метра, зажатый с двух сторон стойками двери. Где-то в тамбуре гневалась проводница:
— Мне постели готовить надо. Ишь расположились!
— Сейчас, милая, сейчас. — Старушка схватила чемодан и бодро засеменила по коридору.
А парень и я с трудом потащили рюкзак.
— На верхнюю-то — обломится, — предостерегла старушка.
Это и так было ясно. Чемоданы и рюкзак мы пристроили под нижние полки.
Старушка, ничуть не уставшая, расположилась на левой нижней. Я хотел было сесть на свое законное место, но Тося перехватила мое движение.
— Ох, а ветчину-то вы и не попробовали.
— Да, да, спасибо. — Я взял кусок и сел на правую полку. Старушка была тоже приглашена к столу и не отказалась.
— У меня мама в Фомске живет, — пояснила Тося. — Домашнее-то ведь вкуснее. Правда?
Я бездумно согласился и тут же понял, что теперь буду есть, пока это занятие не надоест самим молодоженам и они не начнут укладываться спать.
— А тот товарищ, — обратилась ко мне Тося. — Эй, товарищ! — Это уже относилось к гражданину в сером. — Подсаживайтесь, пожалуйста, откушать. Все домашнее.
— А? Что? — очнулся гражданин.
— Садитесь сюда поближе.
— Год, число, месяц? — отрывисто спросил гражданин.
— Теперь уже первое августа тысяча девятьсот семьдесят пятого года, — ответил я. — Вы уже спрашивали.
— А реальность та самая?
— Самая что ни на есть та.
— Благодарю вас. — И гражданин снова погрузился в глубокие раздумья или сон, понять это было трудно.
Бабуся чувствовала себя за столом совершенно свободно, ловко чистила жирную колбасу, раздирала курицу. Пассажиры вагона помаленьку осваивались с новым житьем-бытьем. В последнем купе студенты запели «Бамовский вальс».
— Постельного белья на всех не хватит, — объявила проводница. — Только двадцать пять комплектов. Детям и престарелым.
— Как это? Как это? — заволновались в вагоне.
— Кому не нравится, может ехать другим поездом.
Простыни и наволочки мне не видать. Я уже вышел из одного привилегированного возраста и еще не вошел в другой.
— Вам, гражданочка. — Проводница бросила пачку постельного белья и полотенце старушке. — Детей нету?
— Не надо мне, голубушка, постели, — сказала старушка. — Мне в Старотайгинске выходить. Посижу и так.
— Не хотите, как хотите, — сказала проводница и быстро схватила комплект постельных принадлежностей.
— А, — махнула рукой Тося. — Мне Семка все равно достанет.
Я хотел было сказать, что его что-то долго нет, но раз Тося не беспокоилась, нечего было волноваться и мне.
В коридоре у титана послышался звон стаканов, он все приближался.
— Семка… — начала было Тося и осеклась.
В коридоре стоял крупный, представительный мужчина с портфелем в руке. Головой он загораживал потолочный плафон, и поэтому казалось, что из его головы исходят лучи. Он был похож на бога, только в велюровой шляпе. И это в тридцатиградусную жару! А ведь он был еще и в пальто!
— Будьте любезны, — сказал мужчина и вошел в купе. Вместе с ним в купе вошло что-то необычное и таинственное.
Появился Семен. Он тоже был весь нервное напряжение. Даже пустые стаканы позвякивали на подносе не в такт колесам вагона. А было их, стаканов, не пять, а шесть. Значит, Семен заметил странного пассажира еще в коридоре.
— Вот, — пробормотал Семен, боком входя в купе. — Чаек, так сказать. Не откажите… за компанию… как положено.
А где он был, этот чаек? Шесть пустых стаканов на подносе.
— Будьте любезны, — еще раз сказал пассажир и протянул руку за курицей. Рука его на мгновение задержалась, и о столик стукнула литровая бутылка из темного стекла. На этикетке значилось: «Напитки разные, 0,5 л». Но бутылка была литровая. Рука вернулась назад. Пассажир вовсе и не собирался брать курицу.
Все молчали. Мужчина — величественно, мы — настороженно.
— Обыкновеннов, — наконец нарушил молчание шестой пассажир.
— Тося, — сделала попытку приподняться молодая женщина.
— Семен К-кирсанов, — представился ее муж.
— Бабуся я, и все тут, — сказала старушка.
— Мальцев, — сказал я.
— Ради бога, год, число, месяц? — взмолился пассажир в сером костюме.
— Реальность нормальная, — уже привычно ответил я.
Пассажир увидел странную бутылку и, кажется, наконец уверовал, что реальность действительно вполне нормальная.
Тося расчистила место на столике, чтобы можно было поставить стаканы. Семен мигом утащил пустой поднос и вернулся. Мы сидели и молчали, а поезд мерно и усыпляюще постукивал колесами.
— За знакомство, — предложил товарищ Обыкновеннов, наполняя стаканы. У бабуси, судя по запаху, оказался чай, заваренный смородиновыми ветками. У меня — холодное молоко, чему я очень обрадовался. У Тоси и Семена — газированная вода. Пассажиру в сером я передал что-то пахнущее валерьянкой. Сам товарищ Обыкновеннов держал в руках стакан чистейшей воды.
— Ловко это у вас получается! — сказал я.
— Наука! — пояснил Семен. — Семимильные шаги!
Через несколько минут мы разговорились. Я рассказал о командировке. Семен и Тося, оказывается, ехали в Усть-Манск к матери Семена. Бабуся направлялась к внуку в Старотайгинск. Таинственный пассажир в пальто и велюровой шляпе должен был сойти в Петухове, но мне, неместному жителю, название этой станции мало что говорило. Гражданин в сером маленькими глоточками пил свою микстуру и ни с кем не разговаривал.
Я, Семен, а особенно Тося, нет-нет да и посматривали украдкой на шестого пассажира, словно полагая, что сейчас произойдет, что-то необычное. Сами того не замечая, мы подогревали в себе интерес к нему, сами взвинчивали себя, начиная вспоминать таинственные истории. Пассажир Обыкновеннов слушал нас внимательно и даже сам рассказал историю про Змея Горыныча.
— А-а… — засмеялась Тося. — Ведь это сказка!
Мы по очереди поделились еще несколькими историями, вспоминали летающие тарелки, Бермудский треугольник и гигантских кальмаров. Семен привстал и, хитро изогнувшись, достал из чемодана книгу «Внеземные цивилизации».
— Вот, — сказал он. — В букинистическом купил. Ценная книга.
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался пассажир Обыкновеннов. — Про Ыбрыгым ничего нет?
— Про что? — переспросил Семен.
— Похоже, что нет, — сам себе ответил шестой пассажир, быстро перелистав страницы. — Цивилизация такая есть. — Это сообщение уже относилось к нам.
