– Голубым зиккуратом?
– Голубым зиккуратом. Я видел, как ты перевернулся, въезжая туда. Я видел, как загорелся твой грузовик.
Несколько секунд Рэд Доракин молчал. Потом засмеялся.
– Смерть, – сказал он, – несомненно, будет весьма озадачена, если вскорости повстречается со мной. «Что, – скажет она, – этот человек делает в Афинах, да при Фемистокле, когда я назначала ему свидание у последнего въезда в Вавилон?..»
Сказав это, Рэд зашелся в новом приступе смеха, потом выдохнул сигаретный дым и поднял правую руку в ехидном приветствии.
– Тем не менее, спасибо. Возможно, мне это пригодится.
Он повернулся и направился к своему грузовичку.
– И еще!.. – крикнул ему вслед Адольф.
Рэд остановился и повернул голову:
– Что еще?
– Ты мог бы стать великим человеком. Прощай.
– Ауфвидерзеен.
Рэд забрался в кабину и запустил двигатель. Скоро небо снова стало голубым…
Когда над изломанной линией горизонта начала разгораться заря, она пробудилась на барже, качающейся на волнах Ист-Ривер, томно откинула в сторону меховое одеяло и отвела со лба прядь волос. Кончиками пальцев провела по шее, плечам и груди, где уже начали проявляться знаки, оставленные ее вчерашним возлюбленным. Улыбнувшись, она хрустнула пальцами и медленно повернулась на левый бок.
Тоба, тяжелый и черный, как ушедшая ночь, лежал, устроив щеку на правой ладони и ухмыляясь во весь рот.
– Боги, ты что, вообще никогда не спишь? – воскликнула она.
– Только не рядом с леди, которая удавила больше сотни любовников, стоило им опуститься в утомлении на ложе рядом с ней.
Ее зрачки сузились:
– Так ты знал! Ты знал с самого начала! Ты обвел меня вокруг пальца!
– Слава Богу и амфетамину, это так!
Потянувшись, она улыбнулась:
– Тебе необыкновенно везет. Как правило, я даже не жду, пока они опустятся на ложе. Я выбираю определенный момент, и одновременно завершаю. Делаю, так сказать, два дела сразу. Твоя очередь должна наступить только сейчас, потому что меня отвлекла архитектура… – Она протянула руку и коснулась пульта. Баржа бесшумно двинулась вперед. – Взгляни скорей, пока свет ложится среди руин Манхеттена!
Она неожиданно села и подняла на уровень глаз продолговатую рамку из резного полированного дерева, держа ее на расстоянии вытянутой руки.
Посмотрела сквозь нее:
– Вот эта группа справа… Какая великолепная композиция, верно?
Тоба приподнялся и наклонился вперед, потершись подбородком об обнаженное плечо девушки.
– Очень, гм… интересно.
В левой руке у нее появилась маленькая видеокамера. Она посмотрела в видоискатель, совместила с рамкой, потом отклонилась немного назад и нажала кнопку.
– Готово.
И положила камеру и рамку.
– Я могла бы всю свою жизнь только и делать, что снимать живописные руины. Собственно, я так и делаю, причем лучше всего получается, если снимать с моря или реки. Ты когда-нибудь замечал эту деталь?
– Нет. Хотя теперь, когда ты обратила внимание…
– Ты знаешь, я с самого начала подумала, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Слишком все хорошо получалось. Одетый в тряпье, неграмотный и немытый, продукт упадка цивилизации, ты рылся в отбросах на берегу как раз тогда, когда я проплывала мимо. Ты меня провел. Так кто же ты? Археолог?
– Ну, я…
– И ты знал, кто я. Держи правую руку, как сейчас, а голову подними.
Она перекатилась на живот, тоже подняла правую руку, уперлась локтем в палубу и хлопнула ладонью о ладонь Тобы.
– Отлично, мистер Тоба. Теперь жмите изо всей силы. Как будто ваша жизнь зависит от этого. Может, это так и есть.
– Эй-эй, леди…
Его рука начала клониться назад. Он напряг мускулы, но это не помогло – через несколько мгновений бросок пригвоздил его руку к палубе.
Она улыбнулась, глядя на него сверху:
– Желаете попробовать левой рукой?
– Нет, спасибо. Слушай, теперь я верю всему, что рассказывают о тебе. У тебя… э-э… экзотические вкусы и хватает сил, чтобы их удовлетворять. И я привык восхищаться каждым, кто способен получить то, что хочет. Для меня это был единственный способ встретиться с тобой ради предложения, от которого ты не сможешь отказаться. Такой шанс выпадает раз в жизни.
– А как там насчет хорошенькой руины?
– Самая распрекрасная, можешь мне поверить! – быстро ответил Тоба.
– А интересного человека?
– Самого интересного!
Она ухватила его за руку и рывком поставила на ноги.
– Скорей! Смотри: как отражается солнце на стенах вон той разрушенной башни!
– Первый класс!
– Как имя того человека?
– Доракин. Рэд Доракин.
– Что-то знакомое.
– Известная личность.
– Живописный тип?
– Спрашиваешь!
– Я могла бы воспользоваться новой баржей с инкрустацией из слоновой кости и черного дерева…
– О чем речь. Эй! Лучи солнца сквозь остатки вон того моста…
– Скорей, камеру! Ты очень удачливый человек, Тоба.
– Будто я и сам не знаю!
Увидев, как точечка машины в зеркале заднего вида постепенно набухает, Рэд Доракин беззлобно выругался.
– В чем дело? – послышался хриплый голос из-под панели.
– Что? А я и не заметил, что не выключил тебя.
Его правая рука потянулась к кнопке, но на полпути остановилась и вернулась назад.
– Ты выключил. Это я сам активизировал цепи.
– И как тебе это удалось?
– Помнишь, в прошлом месяце я выиграл в карты у тебя один ремонт? Так вот, денег хватило еще и на установку нескольких новых блоков. Хочу расширить горизонты.
– Ты хочешь сказать, что подслушивал весь этот месяц?
– Да. Ты часто разговариваешь сам с собой. Очень забавно.
– Нет, этого так оставлять нельзя.
– Можешь больше не играть со мной в карты… Так что же все-таки случилось?
– Полиция. Быстро нагоняют нас. Может, проедут мимо, а может, не проедут.
– Держу пари, что я их обставлю. Будем сражаться?
– Да нет же, сиди тихо, Цветы. Не все, что делается, сразу получается – вот в чем секрет.
– Я не понимаю.
– Я о том, что если не выйдет сейчас, испробую какой-нибудь другой способ.
Он снова посмотрел в зеркало. Блестящий каплевидный автомобиль вырос уже до солидных размеров и продолжал нагонять машину Рэда.
– Я по-прежнему не понимаю.
Чиркнув спичкой по ногтю большого пальца, Рэд прикурил сигару.
– Догадываюсь. Не волнуйся и не встревай в спор ни в коем случае.
– Принято.
Он посмотрел в сторону. Полицейская машина догнала пикап и шла теперь рядом. Рэд вздохнул.
– Останавливайся или проезжай, чтоб тебе было пусто, – пробормотал он. – Эта Дорога не для игр.
