Ознакомительная версия.
Носач не затруднился исполнить весь монолог шамана, что неудивительно — его прочили в преемники старика. Более того, он официально считался учеником оккультиста.
Шаман отличался странностями поведения, что легко объяснялось его нервной работой. У него было двое взрослых детей, лишенных способностей к ворожбе, из них один сильно отставал от сверстников в развитии и чудом не был съеден дикими зверями за двенадцать лет своей жизни. Основной обязанностью старика было лечить соплеменников, для чего он собирал в степи травы. Из леса и с гор ему приносили сырье охотники — то есть они тащили что попало, он же всему старался найти применение. Старик неплохо разбирался в растениях, а Носач даже иногда ставил на себе опыты, приготавливая различные смеси из редких видов. При мне он однажды смешал корень жубила и лепестки хворостуна, растер их и залил кипятком. На другой день он ходил слегка позеленевший, теряя ногти один за другим. Впрочем, в этот раз ему просто не повезло, ведь заведомо ядовитые растения он не трогал. Один ноготь — на мизинце правой руки — все же остался, но другие, похоже, отрастать не собирались. Носач стал беречь его пуще глаза, полировал кусочком шкуры и ни за что не соглашался обкусать, поэтому ноготь свободно рос и достиг размеров пальца, пока наконец не сломался.
Дня за два до праздника мы с Носачом отправились к шаману в гости — Носач поделиться результатами своих опытов, хотя бы и малоутешительных, я же с целью углубления познаний по части местных обычаев. То есть без всякой цели.
Шамана звали Бруко, он с семьей жил рядом с нами, на краю поселка, в просторной, но несколько сыроватой пещере с низким потолком, прокопченным дымом от вечно горящего очага, на котором и сейчас в глиняном котелке что-то варилось. Сам Бруко сидел на камне у стены и высекал каменным резцом изображение некоего животного, помогая себе плоским окатышем.
Мы с Носачом подошли сзади и встали за плечом художника. Рисунок бегущего волколиса был почти готов, оставалось нанести последние, определяющие пол и возраст зверя штрихи в районе хвоста, головы и туловища, излишне, на мой взгляд, коротковатого. Я сказал об этом шаману, но он ответил, что это, во-первых, еще совсем не старый зверь, а во-вторых, он их столько видел вблизи в молодости, что лучше знает.
Носач принялся излагать шаману результаты своих опытов, я же отошел к выходу из пещеры и посмотрел на открывающийся вид. Ничем, собственно, от давно знакомого мне ландшафта, состоящего из реки, леса и расположенных за ним крутых горных кряжей, он не отличался. Трава у входа в жилище шамана была начисто вытоптана, а на склоне в нескольких шагах от меня сидел, нахохлившись, Айси, младший сын Бруко. Он старался так подбросить камешек, чтобы тот угодил в лунку, выкопанную парнишкой между ног. Я собрался вернуться к Бруко, но меня догнал бесцветный голос:
— Берни.
— Ну, — ответил я равнодушно.
— Берни. Я сегодня чуть не поймал суслика. Я кинул в него камнем, но немного промахнулся, и он убежал в нору. Суслики живут в норах, это такие дырки в земле.
Айси являл собой ходячий толковый словарь. Он любил расшифровывать значения общеизвестных слов, очевидно, не будучи уверен, что собеседнику они известны.
— Знаю, — ответил я.
Айси последовал за мной в пещеру и уставился на произведение наскальной живописи, почти завершенное Бруко.
— Отец, а куда он бежит? — поинтересовался сын.
— На водопой. Или за рогатым бубу, по следам.
Пришла жена шамана, седая женщина преклонных лет, и предложила нам похлебки из внутренностей свежезаколотого бути. Мы с удовольствием принялись уплетать наваристый суп, закусывая сочными кишками. Словно сами собой они длинной вереницей проскальзывали в глотку, наполняя желудок благостными ощущениями. Напоследок, в качестве десерта, мы опорожнили череп бути, заполненный сочными, дымящимися мозгами, только что сваренными.
Шаман жил зажиточно, у него даже имелись обширные запасы шипучего ягодного вина, приготовленного специально для празднования Дня первого листа. Одним словом, мы вышли из пещеры изрядно нагрузившимися, и мне пришла в голову шальная мысль.
— Хей, го-го! — закричал я и сбежал к реке, на ходу настраиваясь на зачатки мозга зуборыла.
— Дядьки-чавычалки к роднику бегут! — восторженно завопил Айси.
Вскоре монстр вылез из воды, тупо озираясь, будто не узнавал местности.
— Что это ты замыслил? — подозрительно спросил меня Носач, неуверенно спускаясь к берегу.
Не отвечая, я согнул звериную шею в форме дуги, прошлепал к нему и взобрался на это скользкое «седло».
— Присоединяйся, — сказал я.
Носач нерешительно хмыкнул, махнул рукой и уселся у меня за спиной. И мы помчались. Мы плыли так быстро, что в ушах свистело, а высокая волна раскачивала прибрежные растения. На берег выскочили детишки и старики, Носач им кричал какую-то чушь, размахивая руками и едва не утащив меня в пучину.
Потом случилось что-то ужасное. Наш зуборыльчик как будто потерял управление и выскочил на берег. Из его пасти летели клочья пены, временами падая на мечущихся по склону жителей поселка и разъедая шкуры. Визг стоял невообразимый. Впрочем, долго в «седле» я не продержался и после очередного крутого виража хлопнулся оземь.
Очнулся я на другой день поздно утром, чувствуя ломоту в костях и, кажется, всех других частях тела. Я отлично помнил вчерашний инцидент — вплоть до бесславного падения — и горько раскаивался. По счастью, обошлось без жертв, иначе лежать бы нам на алтаре, а не у теплого очага со смазанными ушибами и кружкой горького отвара. Видимо, помогло нам и то, что Носач пользовался уважением селян, а также явное отсутствие злого умысла.
Косорот вздыхал, сидя у огня, и курил самокрутку, бросая на меня укоризненные взоры. Судя по глухому ворчанию, Хьюх больше осуждал молодого Носача — за проявленную нестойкость к выпивке и тягу к развлечениям. Нам повезло, что в заплыве не участвовала какая-либо девушка — ее папаша бы нам точно этого не простил.
— Старой Калупе спалило шевелюру, — молвил Носач, притулившийся в дальнем углу. — Вот, отведай. — Он налил мне в чашку горячего варева, потом плеснул себе.
Вскоре мне стало намного легче, в голове прояснилось, мышцы напружинились, и я понял, что готов к новым свершениям. Как оказалось, именно этого от меня и ждал Косорот.
— Ну что ж, — проговорил он неторопливо. — Я вижу, вы в порядке, хотя после таких игрищ можно и ребер не досчитаться. Вчера собрались старейшины и порешили вот что — за нарушение порядка ты должен отправиться по следам чужака, укравшего Блюмс. Один, заметь. За Носача не беспокойся — он отработает свое на благоустройстве поселка. Я так думаю, что будет бесплатно добывать лекарственные травы.
Ознакомительная версия.
