— Где этот Джордж X. Маккай? — спросил Тапризиот.
— Если бы я знал, то отбыл бы на личную встречу с ним через прыжок в пространство, — сказал Фурунео. — Это важные переговоры. Вы передатчик?
— Дата, время и место, — сказал Тапризиот.
Фурунео вздохнул и расслабился. Он оглянулся назад на своих охранников, дал им знак занять посты у обеих дверей комнаты, подождал, пока они исполнили приказ. Ни к чему, чтобы кто-нибудь, даже случайно, подслушал этот разговор. Затем он повернулся, дал требуемые местные координаты.
— Не присядете ли на пол, — предложил Тапризиот.
— Благодарю бессмертных за это, — пробормотал Фурунео. Однажды он делал вызов, когда передатчик повел его на горный склон в проливной дождь и ветер и заставил его вытянуться в положении голова ниже ног перед тем, как открыть межпланетный контакт. Он сообщил центру данных Бюро об этом случае, где они надеялись когда-нибудь раскрыть секрет Тапризионитов, но этот вызов стоил ему насморка, с которым он промучился несколько недель.
Фурунео сел.
Черт возьми! Пол был холодным.
Фурунео был высоким мужчиной, двух метров ростом без каблуков и восемьдесят четыре килограмма весом. Волосы его были черные с налетом седины на висках. У него был толстый нос и большой рот со странно прямой нижней губой. Он предпочел сесть правым боком. Один раздраженный гражданин сломал ему левое бедро во время одного из его первых визитов в Бюро. Эта травма опровергла всех медиков, которые говорили ему: «Оно не будет нисколько вас беспокоить после того, как заживет.»
— Закройте глаза, — пропищал Тапризиот.
Фурунео повиновался, попытался принять более удобное положение на холодном, жестком полу, но видя бесполезность попыток, отказался.
— Думайте о контакте, — приказал Тапризиот.
Фурунео думал о Джордже X. Маккае, воссоздавая его образ в мыслях — приземистый маленький мужчина, ярко-рыжие волосы, лицо, как у рассерженной лягушки.
Контакт начался с завихрений перенасыщенного ощущения. В своем собственном представлении Фурунео стал красным потоком, вплетающимся в звуки серебряной лиры. Тело его куда-то ушло. Ощущение вращалось вокруг странного ландшафта. Небо было бесконечно большим кругом, а горизонт его медленно вращался. Он чувствовал звезды, поглощенные пучиной одиночества.
— Что за десять миллионов дьяволов!
Мысль взорвалась внутри Фурунео. Ее нельзя было обойти. Он узнал ее сразу же. Контактеры часто противились вызову. Они не могли отвергнуть его независимо от того, что они делали в то время, но они могли-таки дать почувствовать тому, кто делал вызов, свое неудовольствие.
— Оно никогда не отказывает! Оно никогда не отказывает!
До Маккая сейчас уже должны бы доходить внутренние позывные, его щитовидная железа должна быть включена сильно отдаленным контактом.
Фурунео настроился выслушать проклятия. Когда они, наконец, иссякли, он представился и сказал:
— Сожалею, что мог причинить вам какие-либо неудобства, но максимально-настороженный не мог сказать, где вы находитесь. Вы должны знать, что я не стал бы делать этот вызов, если бы он не был таким важным.
Более или менее стандартное начало.
— Какого черта я должен знать, важен этот вызов или нет? — требовательно спросил Маккай. — Перестаньте бубнить и приступайте к делу.
Это было неожиданное продолжение гнева, не характерное даже для властолюбивого Маккая.
— Я прервал какое-нибудь важное дело? — осмелился спросить Фурунео.
— Просто я стоял здесь в телесуде и получал развод, — сказал Маккай. — Разве вы не представляете, какие у нас тут важнейшие события, следя, как я бормочу про себя в сниггертрансе? Приступайте к делу!
— Прошлой ночью под городом Дивизион, здесь на планете Сердечность, прибило к берегу Калебанский бичбол, — сказал Фурунео, — ввиду смертности, помешательств и послания от максимально-настороженного от Бюро, я подумал, что было бы лучше сразу поставить вас в известность. Ведь этот случай касается вас, не так ли?
— Это что, у вас там такие шутки? — громко спросил Маккай.
Вместо обиды, Фурунео напомнил себе об интересах Бюро. Это была личная мысль, но Маккай без сомнения ухватил в ней настроение.
— Ну? — потребовал Маккай.
«Может Маккай намеренно пытается нервировать меня? — удивился Фурунео. — Как мог функционировать один из руководителей Бюро — замедлять деятельность правительства — и сохранять оперативность во внутренних делах без таких вызовов, как этот? В обязанности агентов входило поддерживать гнев против правительства, потому что оно дало ход нестабильности и темпераменту тех, кто не имел необходимого личного контроля и способности думать в условиях психического стресса, но зачем передавать эту обязанность и изливать этот постоянный гнев на собственного агента?»
Некоторые из этих мыслей очевидно пробивались через передатчика Тапризиота, потому что Маккай отмечал их, обдавая Фурунео умственным пренебрежением.
— Вы что там за отсебятину порете, — сказал Маккай.
Фурунео вздрогнул, встряхнулся и пришел в себя. Черт, он уже был близок к тому, чтобы потерять свое я! Только завуалированное предупреждение в словах Маккая насторожило его, позволив прийти в чувство. Фурунео начал перебирать в памяти другие интерпретации на реакцию Маккая. То, что он прервал его развод, не могло идти в счет. Если слухи были правильные, этот безобразный маленький агент был женат пятьдесят или более раз.
— Вы еще заинтересованы в этом деле бичбола? — осмелился спросить Фурунео.
— В нем есть Калебанец?
— Предположительно.
— А вы что, не проверяли? — поучительный тон Маккая говорил о том, что Фурунео была доверена самая важная операция, а он провалил ее из-за наследственной тупости.
Теперь, уже будучи полностью насторожен к некой не высказанной опасности, Фурунео сказал:
— Я действовал согласно моим инструкциям.
— Инструкциям, — с насмешкой изрек Маккай.
— Вероятно, предполагается, что я должен рассердиться, да? — спросил Фурунео.
— Я буду там, как только позволят служебные обстоятельства — самое большее, в пределах восьми нормативных часов, — сказал Маккай. — А вам тем временем следует поступать согласно вашим инструкциям, то есть держать бичбол под постоянным наблюдением. Наблюдатели должны быть охмелевшими от наркотика-ангерита. Это для них единственная защита.
— Постоянное наблюдение, — сказал Фурунео.
— Если появится Калебанец, вы должны задержать его, чего бы вам это не стоило.
— Калебанец… задержать его.
