Привлечение кибернетики для исторических исследований потребует, видимо, разработки своего рода типологии событий, в первую очередь с точки зрения их «веса» в историческом процессе. Материалистическое понимание истории, исходящее из определяющего характера производства в системе общественных отношений, указывает принципиальные основы для такой типологии. Так будет, видимо, проложен путь к моделированию альтернативных вариантов в эволюции «больших систем», где, наверное, найдут выражение и кибернетические аналоги проблем о роли случая и о роли личности в истории.
Известны попытки построения прогнозов научных открытий. А. Кларк в своей книге «Черты будущего» (М., 1966) приводит таблицу предполагаемых открытий, доведенную до 2100 года. В числе будущих открытий в ней есть и такие, которые давно уже «открыты» научной фантастикой. Но «машины времени» нет. И это не случайно. Наука — по крайней мере наука сегодняшнего дня — отвергает ее возможность, хотя и обсуждает некоторые более «тонкие» варианты «обращения времени». Но, с другой стороны, «машину времени», если не в прямом, так в переносном смысле, человек «изобрел» давно. Это память отдельного человека и память поколений. Писаная история — это «машина времени», обращенная в прошлое. «Машина времени» в аналогичном смысле, только обращенная в будущее, ныне возникла в облике прогнозирования.
Теперь несколько замечаний о других произведениях сборника.
Автора «Повести без героя», так же как и автора «Винсента Ван Гога», вряд ли нужно особо представлять: фантастика Ильи Варшавского давно получила признание широкой читательской аудитории. И «Повесть без героя» читатели наверняка прочтут с интересом.
Фабула «Повести без героя» настолько близка к некоторым современным проблемам науки, что тут трудно сказать, чего в ней больше — фантастики или реального научного содержания. Замысел «Повести» — ввести читателя в русло таких проблем, как природа одаренности, моральная ответственность ученых, разрабатывающих вопросы программирования наследственности человека, «вклад» среды в формирование индивида. Решение этих проблем, предлагаемое Варшавским, гипотетично, ибо сама наука еще не дает на них однозначных ответов.
Рассказ В. Михановского «Страна Инфория», на первый взгляд, просто фантастичен без какой-либо «положительной программы». В самом деле, вряд ли можно всерьез принимать страну, где люди питаются… информацией, выращиваемой в поле подобно картофелю. И все же в рассказе есть нечто привлекающее внимание. Прежде всего ирония, направленная против так называемого «здравого смысла», который мешает людям выходить за пределы обыденного опыта. И потом — не так уж бессмысленна ситуация, изображенная в рассказе.
Дело в том, что с развитием кибернетики в научный обиход вошло новое понятие — информация. Здесь у нас нет возможности для полного и детального объяснения этого понятия. Скажем лишь, что оно шире просто «сообщений» или «сведений». «Совершенно не обязательно, — пишет академик В. М. Глушков, — непременно связывать с понятием информации требование ее осмысленности, как это имеет место при обычном, житейском понимании этого термина. Информацию несут в себе не только испещренные буквами листы книги или человеческая речь, но и солнечный свет, складки горного хребта, шум водопада, шелест листвы и т. д.».
Иными словами, под информацией в кибернетике подразумевается некоторое свойство, присущее любым материальным объектам. Стало быть, ситуация, придуманная В. Михановским, не лишена смысла.
В отличие от первых трех авторов Ю. Тупицын, чей рассказ «Шутники» представлен в этом сборнике, не принадлежит к числу профессиональных литераторов, и его имя еще мало известно любителям фантастики.
Кажется, что больше всего и фантастов и читателей интересует проблема существования инопланетных цивилизаций. Литература по этой теме обильна, благодаря фантастам в каких только удивительных мирах мы не побывали! Поскольку наука не располагает пока сведениями по этой проблеме — для фантастов тут полное раздолье. Правда, Ю. Тупицын не воспользовался этим обстоятельством и взял для своего рассказа сюжет «не первой свежести». Снова звездолетчики, снова неведомая планета с цивилизацией, напоминающей земную настолько, что героям рассказа не составило труда вступить в контакт с ее представителями. И тем не менее рассказ вызывает несомненный интерес. Начинается он интригующе, и эта интрига заставляет нас дочитать его до конца. Любопытна, наконец, и сама форма жизни, с которой столкнулись герои рассказа на неведомой планете. С точки зрения земных представлений и понятий она парадоксальна. Оказывается, то, что на Земле составляет нечто единое, органически целостное, здесь, на Илле, разделено во времени. Иллин живет в двух стадиях, между которыми лежит такая же «пропасть», как и между гусеницей и бабочкой. Такой «поворот» темы давал автору возможность на постановку ряда серьезных философских вопросов, но, к сожалению, в рассказе этого почти нет.
Новелла американского писателя Р. Янга «В сентябре тридцать дней» относится к типу рассказов-предупреждений, столь распространенному среди лучших представителей фантастики на Западе. Произведения такого рода играют роль своеобразных социологических исследований, основанных на так называемых «умственных экспериментах». Цель их авторов — предупредить своих сограждан о пагубных чертах общества, в котором они живут. Это достигается тем, что средствами фантастики в будущее переносятся ситуации, в которых эти отрицательные черты развиваются до предела.
С болью изображает Янг упадок образования и опустошение интеллектуального и эмоционального содержания личности в Америке «кибернетического века». Гипертрофируя реальную тенденцию, наметившуюся ныне в области обучения во всех развитых странах — применение для этого технических средств и «кибернетизация педагогики», — он вводит нас в страшный мир, в котором даже робот, запрограммированный по обычным человеческим нормам и представлениям о моральных и эстетических ценностях, является уже анахронизмом; в мир, в котором захватившие монопольное положение «телевизионные учителя» (о них в новелле говорится, что они «лишь немногим лучше полуобразованного члена конгресса, чьей главной заботой является стремление помочь своей компании выгодно сбыть очередную партию кукурузных хлопьев») служат массовому производству невежд.
По этому поводу следует заметить, что работы, ведущиеся сейчас во всем мире в области программированного обучения, сами по себе относятся к перспективным направлениям научных исследований, поскольку они предполагают модернизацию и усовершенствование методов обучения, усовершенствование системы образования и приведение ее в соответствие с потребностями научно-технического прогресса. Программированное обучение, технические средства, привлеченные для той же цели, «кибернетическая педагогика» (исследования в ней носят пока поисковый характер) войдут составными элементами в общую систему социального воспитания, направленную на формирование всесторонне развитой личности.
