Шлюз, втиснутый между основным грузовым отсеком и палубой над ним, представлял собой автономный отсек, способный выдерживать высокое давление. Его можно было отсоединять от корабля для ремонта или замены, не нарушая структурной целостности «Ирхарт». Модульная конструкция являлась непреложным правилом для всех кораблей наблюдения, действовавших за много световых лет от базы, и половину «Ирхарт» можно было заменить или отстрелить. В грузовом отсеке под ней располагалось все: от парфюмерии до лихтера класса «поверхность-орбита», — но все это было недоступно. Однако сам по себе переходной шлюз представлял уютный саркофаг, где она могла удобно расположиться без скафандра и питаться энергетическими батончиками и таблетками. Какая омерзительная мысль. Снедаемая страхом и чувством вины, Рейчел гадала, почему она так дерется за свое существование, когда все вокруг погибли. Какой смысл цепляться за жизнь, если это означает всего лишь смерть в одиночестве?
Она подумала о доме в триллионах миль отсюда. Как раз в «данное время» «Нефертити» сбавляла скорость, приближаясь к 2992 Эридана — звезде типа F со множеством планет на расстоянии около светового года отсюда. На борту родительского корабля находились ее отец, мать и близкие, радостно ожидавшие встречи с Рейчел в системе Амазонки Эридана на расстоянии еще двух световых лет. Только «Нефертити» больше не с кем встречаться, по крайней мере здесь. Теперь это только ее поход, ее экскурсия. До сих пор она никогда не покидала «Нефертити» больше чем на несколько дней, никогда не удалялась от семьи на расстояние, делавшее невозможным голосовое общение. Теперь же они улетали от нее на скорости, близкой к скорости света.
Жуткий лязг сотряс камеру. Рейчел встала на колени, вытерла рот тыльной стороной руки, молча прислушалась, ощутила во рту вкус крови. От страха она прикусила губу. Услышав страшный скрежет, она представила себе, как корабль вокруг нее рвется на части. Ну и Бог с ним!
Вдруг ее осенило, что это и есть решение! Раскол корпуса — лучший способ освободить шлюз от тонущего корабля, так что пусть себе рвется и ломается. Она села прямо и посмотрела на наручный экран, торопливо проглядывая планы палуб, дрожа так, что лишь двумя руками смогла успокоить маленькое голубоватое изображение. В случае чрезвычайной ситуации можно было отстрелить половину «Ирхарт», а нынешнее положение как раз подходило под такую классификацию. Если ей удастся заставить корабль расколоться по швам, автономный модуль высвободится и всплывет на поверхность. Если же нет, хуже ей не будет. Приладив противоударное снаряжение, она поднесла руку к губам и приказала тому, что еще оставалось от «Амелии Ирхарт», расколоться по швам. Служба оценки повреждений жизнерадостно повиновалась.
Вокруг Рейчел захлопали взрывные болты. «Ирхарт» вскрикнула, как живая, завизжала в агонии — и разлетелась в разные стороны. Затопленные отсеки понеслись вниз, к лежащей глубоко под водой поверхности Орки. Отсеки, находящиеся под давлением, вроде главного трюма, высвободились и стали всплывать.
Морская вода хлынула внутрь, довершая разрушение, снося внутренние переборки, затопляя пустые коридоры. Переходной шлюз, все еще удерживаемый затопленными отсеками, начал погружаться. Рейчел смотрела, как внешнее давление поднимается до 23 атмосфер, потом — 24, 25, 26, 27...
Когда Рейчел погрузилась достаточно глубоко, чтобы освободиться от больших обломков, она взорвала последние болты, удерживавшие камеру, — те, что соединяли ее с тонущими отсеками.
Но камера продолжала погружаться. Давление снаружи перевалило за 30 атмосфер. Потом — 40. Потом — 50.
Не может быть. Рейчел взорвала все болты. Она напрягала память, стараясь вспомнить, какое еще связующее звено упустила. Ничего. Камера должна была высвободиться. А вместо этого цифры внешнего давления росли. Оно составляло 60, 70, 80 атмосфер. Камера выдерживала до 200. Вплоть до настоящего момента это представлялось чем-то маловероятным.
Рейчел потрясла рукой, стараясь заставить цифры повиноваться. Бесполезно. 90, 100...
Давление перевалило за 100 атмосфер. Почему-то шлюз не отделился и зацепился за тонущие секции. На этот раз она опустится на самое дно, и идея отстрелить все плавучие секции корабля больше не казалась такой уж гениальной. Страх сдавил ей грудь, мешая дышать, пока она в бессильном ужасе смотрела на экран. Давление снаружи приближалось к предельным 200 атмосферам.
Теперь Рейчел точно знала, когда умрет; она уже видела, как тают последние оставшиеся ей секунды. Дружелюбные голоса предупреждали: НЕИЗБЕЖНА ПОТЕРЯ ДАВЛЕНИЯ — и советовали вернуться на поверхность. Вместо этого девушка собралась с силами, зажмурилась и попрощалась с родителями.
Когда давление достигло 180 атмосфер, она почувствовала внезапный рывок, потом сумасшедший скрежет. Рейчел бросило на ремни безопасности оттого, что люк перевернулся и вверх дном взмыл к поверхности.
То, что удерживало вместе ее и тонущие отсеки, не вынесло 180 атмосфер. Она была свободна и мчалась к поверхности. Внутренняя дверь оказалась теперь «внизу». Давление снаружи стремительно падало — 80, 60, 40 атмосфер. И без индикаторов давления Рейчел знала, что всплывает — она ощущала все перегрузки, пока шлюз преодолевал темные слои океана.
Когда давление упало до пяти атмосфер — давление на поверхности Орки, — камера вынырнула в ядовитую атмосферу, потом снова плюхнулась в воду. Шлюз подпрыгивал вверх-вниз, затем колебания замедлились и слились с плавным покачиванием океанических волн. Она достигла поверхности моря.
Ее тошнило, не было сил стоять. Высвободившись из ремней безопасности, она рухнула на пол, стараясь сбросить потный, грязный комбинезон. Она засунула одежду в мешок для мусора и застегнула его. Рейчел устроилась на внутренней двери. На теле была лишь нижняя рубашка, а на лице — выражение полного изнеможения. Стоять она по-прежнему не могла, зато теперь уже могла плакать, свободно и отчаянно, не опасаясь, что ей помешает какая-то новая катастрофа. Перед ее мысленным взором мелькали лица, сначала члены ее группы — Нина, Карлос, Джоэл и Али, потом весь остальной экипаж, многих из них она знала с детства. Все они навеки ушли, оставив ее одну. Откуда-то из глубины организма поднимались разрывающие душу рыдания.
До этого момента отведенное ей время измерялось в секундах, теперь жить она могла столько, сколько захочет. В шлюзе она протянет месяцы, даже годы. Можно, к примеру, перерезать себе горло. Нет, это не входило в ее планы! Слишком грубо и жестоко, да к тому же совершенно излишне; достаточно открыть входной люк, и она без проблем задохнется в атмосфере из аммония и метана.
