- Если хотите, можете продолжать называть меня Джейксом, - мягко сказал Кейси. - Моя личность не так уж важна. Просто - член широко распространенной организации.
- Чего вы хотите? - отрубил сенатор.
- Что вам известно о пацифистах, Макгиверн?
- Известно, что это банда злостных преступников.
Кейси кивнул, выражая согласие.
- Верно, с точки зрения законов, по которым вы живете. Но мы их отвергли.
- Чего вы хотите? - повторил сенатор.
- В силу необходимости, - размеренно продолжал Кейси, наша организация секретна. Тем не менее, в ней представлены лучшие умы, работающие почти во всех сферах мысли и деятельности, в том числе, даже, сотрудники правительственных аппаратов обеих полушарий.
Фил Макгиверн презрительно фыркнул.
Кейси продолжал, отметив про себя, что распластанный на полу Уолтерс пошевелился и застонал.
- Среди нас есть люди, способные анализировать и представлять себе дальнейший ход событий. Они пришли к выводу, что продолжение проводимой вами политики приведет к развязыванию ядерной войны не позднее, чем через три года.
Его собеседник вспыхнул, с трудом находя силы, чтобы сдержать голос: "Шпионы! Подрывные элементы! Учтите, Джейкс, или как вас там, мы-то знаем, что вы всего лишь орудие в руках Северного полушария".
Самозванный пацифист кисло усмехнулся.
- Вам, сенатор, следовало бы быть более осведомленным. Наша организация в Северном полушарии не менее активна, чем здесь, - неожиданно он вскочил и метнулся к зашевелившемуся было Уолтерсу. Его ладонь ударила приподнявшегося человека по челюсти. Секретарь безмолвно рухнул обратно на пол.
Уоррен Кейси вернулся в свое кресло.
- Дело в том, сенатор Макгиверн, что, по мнению наших экспертов, вам следует отказаться от политической деятельности. Я предложил бы вам уйти в отставку по состоянию здоровья где-нибудь на следующей неделе.
За вспышкой ярости наступило грозовое молчание, пока сенатор обдумывал услышанное.
- А Фредрик? - прорычал он, наконец.
Кейси пожал плечами: "Будет освобожден, как только вы выполните требуемое".
Глаза его собеседника сузились: "А как вы можете быть уверены, что я сдержу слово? Обязательство, данное под принуждением, не имеет никакой силы".
Кейси ответил нетерпеливо; "То, что Фредрик сейчас в наших руках, имеет значение лишь постольку, поскольку дает нам исходную позицию для переговоров с вами. Мы тщательно изучили вашу жизнь, сенатор. У вас есть жена, к которой вы хорошо относитесь, и любовница, которую вы любите. От первой жены у вас трое взрослых детей и четыре внука. У вас двое детей от второй жены - Фредерик и Джейн. Еще живы ваш дядя, две тети и пять двоюродных братьев. Можно насчитать человек тридцать, которые для вас очень много значат.
Макгиверн уже начал привыкать к этой необычной беседе. Он проворчал: "А какое отношение все это имеет к делу?"
Уоррен Кейси заглянул ему в глаза: "Мы убьем их всех, одного за другим. Выстрелом из винтовки с оптическим прицелом. Взрывом бомбы. Очередью из пулемета".
- Вы сумасшедший! Полиция! Поли...
Кейси продолжал, не обращая внимания на то, что его перебили: "Мы ведь не торопимся. Кое-кто из ваших друзей и близких в панике попытается скрыться, спрятаться. Но убежища им в этом мире не найти. Наши возможности неограниченны. Весьма вероятно, что при исполнении задания некоторых из нас поймают и казнят. Но это ничего не изменит. Мы преданы своей идее. Уничтожение ваших близких станет делом всей нашей жизни. Покончив с ними, мы убьем вас. И, поверьте, к тому времени это будет актом милосердия с нашей стороны. Ведь вы останетесь абсолютно одиноким. Мы будем убивать, убивать и убивать - но всего-то мы уничтожим менее сотни людей. Не тысячи, не миллионы. Умрут всего лишь ваши дети, ваши родственники, ваши ближайшие друзья и, в конце концов, вы сами. Вы, сенатор, получите, наконец, хоть какое-то представление о том, что такое война".
Макгиверн только повторил хрипло: "Сумасшедший".
Уоррен Кейси покачал головой: "Нет. Ослепленные своей властью, своими привилегиями, жаждой наживы вы и вам подобные разжигаете пожар, в котором погибнем мы все. Вы-то и есть настоящие безумцы.
Пацифисты существовали во все века, сенатор. Но никогда еще не было таких пацифистов, как мы. В прошлом пацифисты всегда подвергались насмешкам во времена мира, а во времена войны - заключению или того хуже".
- Трусы, - с отвращением выплюнул сенатор.
- Нет, - покачал головой Кейси. - Нет, сенатор. Никогда не ищите трусов среди пацифистов или отказников по совести. Нужна большая отвага, чтобы идти против течения, против общего мнения. Трусу зачастую бывает лучше и безопаснее в общих рядах. Тем более, что в современной войне, во всяком случае, пока дело не дошло до ядерного конфликта, только небольшой части солдат случается видеть бой. Все остальные заняты в службах обеспечения, в тысячах подразделений, работающих в глубоком тылу.
- Меня не интересует ваша преступная философия. Переходите к делу. Я хочу вернуть сына, - отрубил сенатор.
- Дело именно в этом и состоит. Сегодня мы, пацифисты, стали реально мыслящими людьми. Мы готовы воевать, убивать и умирать, ради предотвращения войны. Вопрос жизни отдельных личностей нас не интересует Мы полагаем, что грядущая война уничтожит все человечество, и мы в буквальном смысле слова готовы на все, чтобы не допустить этого.
Тяжелый кулак Макгиверна обрушился на подлокотник кресла: "Идиоты! Северное полушарие стремится к мировому господству! Мы обязаны защищаться!"
Пацифист снова покачал головой: "Нам все равно, кто прав, кто виноват, если, конечно, вообще можно найти правую или неправую сторону. В сложившейся сейчас ситуации это просто не имеет значения. В Северном полушарии наши коллеги работают также, как и здесь, в Южном. И там тоже есть такие же люди, как вы, которые своими, чреватыми войной действиями заставляют нас думать об их ликвидации".
Уоррен Кейси встал: "Вам дается неделя, сенатор. В течение этой недели вы должны уйти в отставку. В противном случае вы никогда больше не увидите Фредрика. А потом один за другим начнут умирать ваши родственники и друзья".
Пацифист быстрым движением обогнул стол. Сенатор, пытаясь увернуться, оттолкнул кресло и вскочил, но был слишком массивен и неуклюж. Уоррен Кейси склонился над ним и всадил иглу шприца ему в шею.
Сенатор Макгиверн с руганью свалился на колени и попытался выпрямиться, но рухнул на пол и затих, потеряв сознание.
Уоррен Кейси окинул комнату быстрым взглядом. К чему он здесь прикасался? И не оставил ли чего-нибудь?
Он покинул дом.
Его такси затормозило у старого, хорошо сохранившегося особняка, он опустил несколько монет в счетчик машины и проводил ее взглядом. Потом подошел к двери и встал перед пропускным экраном. Дверь отворилась
