Но я понимал, что это чисто внешняя аналогия. Скорее даже метафорическое сближение. Если смолевка и впрямь наблюдает за Плеядами - а в этом было трудно усомниться! - то тут работают совсем не оптические каналы. Какие же тогда?
О, если бы хоть чуть-чуть приблизиться к ответу на этот вопрос! Венчики смолевок вели себя как телескопы. Уточним только: как радиотелескопы. В их действии была поразительная точность и синхронность. Будто кто-то управлял движением венчиков и делал это с безукоризненностью автомата.
Потрясенный своими наблюдениями, я лихорадочно пытался понять, что за явление представилось мне. В голову приходили самые разные соображения и гипотезы. Но в этом вихре догадок и предположений сразу означились две возможности. Первая: движение венчиков не имеет связи непосредственно с Плеядами. Многие цветы следят за солнцем. Но смолевка - полуночник. Однако ее пращуры могли быть солнцелюбивыми. Потеря связи с солнцем произошла не в такую уж далекую пору, а тогда, когда точка весеннего равноденствия находилась в соседстве с Плеядами. Ритм когда-то целесообразного движения сейчас случайно воспроизводится смолевкой. Быть может, заблокированная в генах программа прорвалась наружу. И вот мы видим явление, которое можно назвать инерцией памяти. Однако растение само устранит эту оплошность в генотипе. Смолевка снова станет недвижной, поникшей, какой и положено быть ей, траве-ночнице.
Но меня смущала и другая возможность - странная, бесконечно фантастическая. А что, если смолевка находится к контакте с Плеядами? И работает как телескоп с приводом: управляется издалека - на безмерном расстоянии?
Не забыть мне эту ночь! Все в ней было каким-то удивительным, ирреальным. Серп розового месяца казался невероятно огромным - можно было провести рукой по его зазубринкам. В криках чаек угадывалась необыкновенная стройность, будто неведомый дирижер разучивал с ними прекрасный гимн. Ночные бабочки-совки бесстрашно садились на мой блокнот и своими антеннками явно сканировали меня. Что вы хотите узнать, совки? Душа человека открыта и для самого малого существа.
В заре сиреневые тона сменились пунцовыми. Плеяды поднялись уже высоко, под ними сверкал Альдебаран. Венчики смолевки по-прежнему были обращены в сторону маленького семизвездия. Удивительная связь! Словно с Плеяд нечто передавали растению и оно не хотело пропустить и бита информации. Что-то лунатическое, заколдованное было в смолевке. Будто Плеяды ее загипнотизировали и держат в своей доброй власти. Я тоже ощутил этот звездный гипноз. Глядя внутрь глубокого венчика смолевки, я вдруг ощутил, что он втягивает меня с омутной силой. Путаясь в белых проводах тычинок, я падал и падал в какую-то бездну. Но сон овладел мной ненадолго. Вскоре он развеялся, и я огляделся вокруг.
Это была не Земля. Но какое-то неуловимое сходство с нею ощущалось в пейзаже. Освещение было такое же, как и в нашу белую ночь. Однако в тающей синеве звезд просматривалось больше. И были они заметно крупнее, ярче.
Меня окружали гигантские причудливые скалы. На них виднелись пятна лишайников. Они явно складывались в какую-то живопись. Да, в них можно было уловить тонкую композицию! Но смысл этих наскальных фресок оставался мне непонятным. Задумав подойти к ним поближе, я вдруг остановился, ощутив на себе чей-то взгляд. Обернувшись, я увидел растение. Это была смолевка, но только очень большая. Ее венчики находились на уровне моих глаз. И все они были повернуты в мою сторону.
И я услышал немой голос: он звучал во мне, и его интонации были явно моими. Но только слова были незнакомые. Словно я сам с собой разговаривал на неведомом языке. Собственно, это даже были не слова, а странно озвученные волны мыслей.
- Где я?
- В Плеядах. На одной из планет, вращающихся вокруг Альционы. Ты ведь любишь наше звездное скопление?
- Конечно. Это такая радость: глядеть на сверкучее гнездо Плеяд.
- Теперь ты их можешь увидеть как бы изнутри.
- А в этой планете есть сходство с Землей?
- Наверно. Но угол оси у нашей планеты такой, что на этой широте всегда белые ночи. А у вас они преходящи.
- Вечная белая ночь! Это так поэтично.
- Мы любим поэзию, но она не похожа на вашу. Это поэзия запахов.
- И она может многое передать?
- Да, она способна воплотить самые тонкие и сложные чувства.
- Я хочу больше узнать о вашем мире.
- Ты узнаешь все. У нас нет тайн от мыслящих существ, даже если они совсем не похожи на нас. Тебя заинтересовали наши наскальные фрески? Это действительно живопись. Телепатически мы управляем ростом лишайников и таким образом воплощаем свои живописные замыслы. Ты воспринимаешь мир через оптический канал. Но наше зрение устроено иначе. Можно сказать, что это зрение-интуиция, роль световых лучей здесь играет биополе. Оно способно распространяться на космические расстояния, вот почему мы можем ощущать даже твою Землю. Несмотря на столь глубокие различия в восприятии, мы одинаково судим об одном и том же явлении. Скажем, о ландшафте или картине. Возникающие у вас и у нас внутренние образы изоморфны друг другу.
Но вернемся к фреске. Сюжет ее фантастический. Здесь мы изобразили встречу землян с нашей цивилизацией. Почему выбраны именно земляне? Потому что других антропоморфных цивилизаций поблизости от нас нет. А контакт с разумом, возникшим на иной основе, так заманчив!
Откуда мы знаем о вас? Вот сейчас ты услышишь нечто совершенно новое для себя. Ваши ученые еще не знакомы с космической экологией. Понятие популяции имеет для них узко земной смысл. А между тем вид есть явление космическое! Да, да. Обычно соседние биосферы имеют одинаковый набор видов. И это естественно: жизнь переносится в Космосе. Но иногда одинаковые виды возникают на разных планетах самостоятельно. Это происходит по разным причинам: и благодаря единству законов эволюции, и в силу того, что видовые генотипы в образе биополей мигрируют по всей Вселенной, при благоприятных условиях они могут быть ассимилированы той или иной биосферой.
Видовое разнообразие Вселенной неисчерпаемо. Однако в распределении видов есть свои локальные закономерности. Насколько мы знаем, наша популяция охватывает лишь четыре планеты, одна из них и есть твоя Земля.
Нет, земные смолевки не пришли к разуму! Это вполне обычные растения. Но ты должен знать важнейший биокосмический закон: любая эволюционная линия имеет шанс придти к разуму. Пусть вероятности для этого часто очень малы, но принципиальная возможность есть всегда. И вот шанс нашей популяции реализовался здесь, в лучах Альционы. Как это произошло? Ты знаешь, для нас это трудный вопрос - точно так же, как и для тебя. Возникновение и становление разума на нашей планете остается загадкой во многих своих конкретных чертах. Но общая схема прорисовывается довольно отчетливо.
