Высоко летел бомбардировщик, выше облаков, выше тонкого слоя озона. Уверенно работали моторы, только в номере седьмом звучали порой едва уловимые сбои. Хитроумные приборы непрерывно контролировали полет, выравнивали курс, поддерживая его в направлении заданной цели и вне пределов досягаемости возможных средств перехвата.
Слабая бледная заря чуть обозначила контур фюзеляжа. Грязноватая защитная краска на корпусе почти не отражала свет, но во многих местах она была отбита или облупилась, обнажив предательски яркий слой алюминия. Заря разгоралась ярче, и в прибывавшем свете становилось очевидно, что это были лишь некоторые свидетельства тяжелой усталости бомбардировщика.
Деформации корпуса, вмятины и пробоины, потертый кабель являлись признаками тех суровых испытаний и ограничений, что выпали на долю машины. Только приборы и двигатели работали превосходно, но и они, как показывали сбои в номере седьмом, не смогли бы просуществовать вечно.
На север, на север, на север. Цель была выбрана многие годы назад серьезными людьми с невозмутимыми лицами. Те, кто проложил курс, были моложе. Сигареты неизменно торчали у них изо рта. Еще моложе были те, кто устанавливал приборы на борту. Они делали это в рабочих комбинезонах и жевали резинку. Цель с самого начала предназначалась не только для "Летучего Голландца" - так назвал самолет в шутку один механик, нарисовав это имя на фюзеляже, - предполагалось бросить на нее весь эскадрон машин RB87, это был крупный индустриальный центр, жизненно важная часть военного потенциала противника, и уничтожить ее было просто необходимо.
Серьезные люди, выработавшие боевую стратегию, хорошо знали характер войны, которую они вели. Они старались предусмотреть все: каждая военная операция была разработана с рядом альтернативных решений, а каждой альтернативе соответствовали несколько вариантов, тщательно обдуманных и занесенных на карту. То, что столица и основные города противника будут уничтожены почти мгновенно, принималось как нечто само собой разумеющееся. Но не просто уничтожение центра задумали стратеги. В прошлом военные действия полностью зависели от людей, но стратеги хорошо знали, как слабы люди, как подвержены ошибкам. С мрачным презрением думали они о солдатах и механиках, выведенных из строя беспрерывными бомбардировками, химическим и биологическим оружием, о гражданском населении, забившемся в глубокие пещеры и шахты, о людях, чья воля сражаться парализована, а жажда мира стала единственным содержанием жизни. Стратеги старались сделать все возможное, чтобы избавиться от этого нестабильного фактора. Они не просто разрабатывали планы по ведению "кнопочной" войны, но и предусмотрели целую последовательность кнопок, которые могли бы автоматически включать друг друга. Кто-то пусть сжимается и трепещет от страха, война все равно должна продолжаться до победного конца.
И Летучий Голландец безошибочно шел к уже знакомой ему цели. Сложнейшая сеть сырьевых ресурсов, заводов, электростанций, подземных коммуникаций и точнейших приборов стояла за этим полетом, неуязвимая и неприступная, способная задержать в развитии несколько столетий благодаря своему совершенству. Лишь время было властно над ней. Летучий Голландец летел на север. Созданный человеком, он больше не зависел от его воли.
Он приближался к городу, который давно был стерт с лица земли. Он летел в направлении кольцеобразной системы зенитных батарей, где несколько уцелевших установок обнаружат его на экранах своих радаров, возьмут автоматический прицел и откроют огонь, стараясь приравнять его судьбу к судьбе многих других подбитых машин того же типа. Летучий Голландец летел во вражескую страну. Страна была повержена, ее армия уничтожена, а народ вымер. Он летел так высоко, что далеко внизу, под широким размахом его крыльев, дугообразно выступала Земля, эта мертвая планета, на которой уже много лет не было живых существ.
