— Черт возьми, что он там делает? — сигнализировал поручик.
От сержанта, принявшего сигнал, не поступило ответа, значит, вопрос понят, повторять не требуется.
— Нет ли сообщений из отелей о пропаже кого-нибудь из туристов? — уточнил поручик.
Сержант взглянул на панель, которая осуществляла контроль за состоянием дел в отелях. Мирно светящиеся зеленые огоньки свидетельствовали о том, что все в порядке, все зарегистрированные постояльцы находятся в помещениях, наступившие сумерки никого не застали врасплох.
На Каллисто администрация лично отвечала за то, чтобы гости не оставались на ночь вне помещения, поскольку, несмотря на искусственную атмосферу, отмечалась значительная разница между дневной и ночной температурой. Мороз ночью достигал –198 °C. Не удивительно, что пребывание ночью вне теплых стен отеля грозило человеку неприятными последствиями: он мог превратиться в сосульку, а размораживание и оживление — не только болезненная, но и дорогостоящая операция, к тому же никто не поручится за ее полный успех. И что немаловажно, обычно такого рода мероприятия влекут за собой бесконечные тяжбы между потерпевшим и туристическим агентством, а это на руку разве только адвокатам.
Но у космической стужи была и положительная сторона: она помогала стерилизовать искусственную атмосферу спутника, препятствуя проникновению на Каллисто опасных микробов с Земли или Марса.
— Никакой информации не поступало, — докладывал сержант.
— Проверь, нормально ли функционируют информационные системы, — приказал поручик. — В целях перепроверки еще раз опроси все отели. А я приведу в готовность транспорт. Надо полагать, кто-то отправился на Каллисто «зайцем».
Та же мысль промелькнула в голове сержанта. Для проведения операции «заяц» у них была разработана весьма эффективная программа, но до сих пор им не приходилось ее применять. Судя по всему, сейчас такой случай представился. Роботы, проанализировав ситуацию, приняли решение действовать согласно этой программе
Уже через двадцать минут «заяц» стоял перед полицейскими. В комнате было по обыкновению тихо. Сержант подсел к автоматам, фиксирующим содержание беседы. Поручик придвинул стул поближе к столу и предложил задержанному сесть.
Роботы молча взирали на человека, общаясь между собой посредством излучаемых сигналов.
— Я тоже подумал, что это ребенок, шеф, — сигнализировал сержант. — Он объяснил, как там очутился?
— Нет, — с сожалением ответил поручик. — Изображает из себя героя и общаться со мной не желает. Не будь я роботом, врезал бы ему пару раз по мягкому месту, у него бы всю спесь как рукой сняло. Только я не могу так поступить, хотя этот паршивец и заслужил наказание. Стоило нам замешкаться на четверть часа, и от него ничего бы не осталось.
— Отшлепать непоседу не мешало бы, — согласился сержант. — Ведь его отец…
— Помехи в каналах, — констатировал поручик. — Не забывай — это человек, а мы роботы.
— Сколько ему лет? — Сержант устранил помехи.
— Лет десять-двенадцать. У людей трудно точно определить: стандарт роста у них — фактор не постоянный. Какие сообщения из отелей?
— Всюду туристы на месте. Специально о детях я не запрашивал, ясно и так, иначе они бы меня информировали. За детьми следят особенно внимательно. Безбилетнику сегодня проникнуть на Каллисто невозможно.
— Что ты имеешь в виду?
— Я еще раз сделал запрос на космодром. Ракета, совершившая сегодня посадку, вылетела не с Земли. В ракете находится особая группа. Обслуживание по классу люкс: за дополнительную плату перед ними разыгрывают космическую катастрофу. Подобные глупости приводят людей в восторг, не понимаю почему? Может, чтобы пощекотать нервы, сбросить лишний вес? На сей раз им устроили «столкновение с астероидом». Пассажирам пришлось перейти на другой корабль. Одновременно имитировали взрыв защитного поля реактора, так что люди переправлялись по аварийному переходу поочередно, один за другим. В таких условиях трудно остаться незамеченным.
— На корабле, который потерпел «аварию», никого не осталось?
— Там мог бы кто-нибудь остаться, но в таком случае ему пришлось бы три месяца просидеть в пустом корабле, управляемом автопилотом в криогенном режиме на орбите Ганимеда.
— Перестань шутить, сержант, — пролетела искра-депеша.
— Есть, поручик!
— Продолжай.
— Остается единственная возможность. Хотя это кажется невероятным, ребенок мог отстать от предыдущей туристской группы. Но неужели о нем забыли родители? Или, по-вашему, его оставили нарочно?
— Нарочно? Сомневаюсь, взрослого еще куда ни шло, но ребенка… Сам знаешь, люди так дорожат своими детьми.
Поручик взглянул на парнишку. Тот сидел с весьма независимым видом на краешке стула и, казалось, не обращал никакого внимания на полицейских-роботов. Или делал вид, будто их не замечает.
— Но ребенка… — повторил поручик.
Сервомеханизм, управляющий его лицевыми мускулами, сократился и помог скопировать идеальную, слегка снисходительную улыбку.
— Кто здесь ребенок? — спросил парнишка с обидой в голосе. — Случайная промашка, не то бы вам меня век не поймать.
— Он хотел удрать, шеф? — беззвучно спросил Луснок, кивая в сторону «зайца».
— Да. Когда я догнал его в узкой трубе между двумя ледниками, он пытался укусить мой локоть.
Верт отогнул рукав. На бледной, но почти не отличающейся от человеческой коже (при попадании ультрафиолетовых лучей она даже темнела — внутри ее пронизывали канальцы с автоматической подачей самых лучших средств для загара) отпечатались ясно видимые следы зубов, которые непременно прокусили бы телесную ткань, будь это ткань человеческого тела.
— Было больно, шеф? — спросил сержант, как полагалось спросить человеку в подобной ситуации.
— Еще как. — Поручик обернулся к пленнику. — Ладно, если ты не ребенок, веди себя как мужчина. Отвечай откровенно: как тебя зовут, где живешь, как сюда попал, сколько тебе лет и где сейчас твой отец.
Парнишка завертел головой.
— Ничего вам не скажу. Не скажу, даже если примените пытки.
Поручик вздохнул.
— Тогда мы вынуждены будем узнать по официальным каналам. Лично я думал, что мы узнаем все от тебя тут, на месте, так будет быстрее, и ты сможешь идти спать.
— Я не хочу спать, — сказал мальчик и принял позу гордого вождя индейцев, от которого бледнолицым больше не вырвать ни слова.
— Вызови Центральную, Луснок, — сигналом приказал поручик. — Да быстрей.
— Но такой способ связи в пять раз дороже, шеф. Придется писать объяснительную.
