Она решила двигаться дальше по левому проходу, что означало необходимость протиснуться между ящиками и приземистым роботом‑погрузчиком. Я пустил его следом за ней — антигравитация, исходящей от розового металла в его основании, приподняла его на четыре сантиметра над полом. Когда он пожужжал за Дианой следом, я прогудел его гудком. Теперь я смотрел на неё с точки зрения погрузчика, сзади. Её волосы метались на бегу из стороны в сторону.
Внезапно она споткнулась и упала лицом вперёд — нога зацепилась за отверстие в решётчатом полу. Я отключил питание антигравов погрузчика, и он тут же упал на пол в паре метров позади неё. Здесь её давить не годится. Она поднялась — уровень эпинефрина подскочил — и снова рванулась вдоль коридора двухметровыми скачками.
Впереди был шлюз, к которому я её гнал. Через него Ди попала на огромную ангарную палубу. Она в отчаянии посмотрела вверх. Окна в центр управления ангарами, толстые плиты стекла, начинались в десяти метрах от пола и покрывали три стены ангара. Они, были, понятное дело, темны: на Колхиду мы прилетим только через шесть лет, и лишь там начнётся эксплуатация стоящих в ангаре челноков.
На каждой стороне ангара двадцать четыре ряда серебристых посадочных аппаратов, похожих на бумеранги; нос заднего утыкается в развилку переднего. На их корпусах выписаны названия, по большей части связанные с аргонавтами из мифа.
Впереди была бронированная стена, отделяющая ангар от вакуума. Диана подскочила от звука стонущего металла. Стена дёрнулась на направляющих, и воздух с шипением начал улетучиваться.
Волосы Дианы разметало ветром — соломенного цвета буря закрыла её голову и плечи.
— Нет, ЯЗОН! — закричала она. — Я никому не скажу — обещаю! — Глупая женщина. Разве ей не известно, что я знаю, когда она лжёт?
Тонкая полоска смертоносной черноты появилась внизу внешней стены ангара. Ди что‑то закричала, но её слова потонули в поднявшемся рёве ветра. Я направил прожектор на посадочный корабль «Орфей» — его люк был открыт. Да, Диана, да — внутри есть воздух. Она полезла по лестнице в крошечную освещённую камеру, борясь с ветром; нарастающий вакуум тянул её назад. Из‑за резкого падения давления у неё пошла носом кровь. Ухватившись за рукоятку ручного управления, она запустила цикл шлюзования. Когда она оказалась в безопасности внутри челнока, я раскрыл ворота ангара полностью.
Зрелище звёздной радуги потрясало. На скорости, близкой к световой, звёзды впереди из‑за синего смещения уходят в область невидимого спектра. Точно так же звёзды позади подвергаются красному смещению и тоже становятся невидимы. Но остается опоясывающая нас тонкая разноцветная полоса светящихся точек, великолепная радуга из звёзд: фиолетовых, синих, голубых, зелёных, жёлтых, оранжевых и красных.
Я запустил маршевые двигатели «Орфея» — безмолвный рёв в вакууме, клубы зеленовато‑золотистого выхлопа вырвались из спаренных дюз. Бумеранг приподнялся над палубой и со всё увеличивающейся скоростью двинулся через огромное пространство ангара к раскрытым наружным воротам.
Мои камеры внутри кабины «Орфея» сфокусировались на лице Дианы — маске ужаса. Линия связи потрескивала статикой — радиопомехи таранного поля. Как только корабль выскользнет из тени воронки таранной ловушки, тело Дианы начнёт конвульсивно содрогаться: обрушившаяся на неё жёсткая радиация выведет из строя нервную систему. Практически сразу произойдёт остановка сердца, и её мозг, нейроны которого будут спазмодически срабатывать ещё несколько секунд, прекратит функционировать.
Когда «Орфей» вырвался под дождь водородных ионов, его внутренние камеры передали яркую вспышку, после чего сигнал прервался. Канал связи разрушился раньше, чем тело Дианы. Жаль. Было бы интересно понаблюдать за этой смертью.
Главный календарный дисплей Центральный пост управления
Дата на борту: понедельник, 6 октября 2177
Дата на Земле: воскресенье, 18 апреля 2179
Дней в пути: 739 ▲
Дней до цели: 2229 ▼
— Аарон, у нас ЧП. Просыпайся. Просыпайся сейчас же.
Это была автономная функция, которую я выполнил прежде, чем даже подумал её прервать. На самом деле я затрудняюсь сказать, какой из моих алгоритмов инициировал поисковую подпрограмму. По должности Аарон отвечал за обслуживание флотилии орбитальных челноков, хотя работы у него пока что было немного. Поэтому, разумеется, имелась глубоко зашитая директива, требовавшая немедленно поставить его в известность о любом происшествии с участием этих челноков. Однако Аарон, так совпало, недавно завершил двухлетний брачный контракт с Дианой Чандлер. У меня есть подпрограмма, которая должна находить ближайшего родственника пострадавшего или погибшего и сообщать ему о происшествии. Поскольку вследствие развода Аарон более не являлся ближайшим родственником Дианы, эта подпрограмма должна была обратиться к контуру разрешения неоднозначностей. Это, скорее всего, замедлило принятие решения о контакте с ним на несколько наносекунд, что, вероятно, позволило должностной подпрограмме первой получить доступ к моему громкоговорителю.
Рядом с Аароном лежала Кирстен Хоогенраад, дипломированный врач. Её глаза были закрыты, но она не спала. В последнее время у неё были проблемы со сном. Возможно, она просто отвыкла находиться с кем‑то в одной постели — по крайней мере, с целью просто поспать. Так или иначе, она подпрыгнула от звука моего голоса и, приподнявшись на локте, затрясла Аарона за плечо. При обычных обстоятельствах, когда кто‑то просыпается, я увеличиваю интенсивность освещения постепенно, но в этот раз времени на церемонии не было. Я врубил осветительные панели на полную мощность.
ЭЭГ[1] Аарона судорожно отразила его переход в состояние бодрствования; какие бы сны он ни видел перед этим, сейчас они угасали, как встречные волновые фронты. Я снова заговорил:
— Аарон, у нас ЧП. Быстро вставай.
— ЯЗОН? — Он стер жёлтые кристаллы у себя с глаз. На внутренней стороне левого запястья у него был вживлён мой медицинский сенсор, который также выполнял функцию часов. Он сощурился, пытаясь разглядеть цифры. — Рехнулся? Ты знаешь, который час?
— Один из челноков, «Орфей», только что взлетел, — сказал я через сдвоенные динамики в спинке кровати. Это произвело впечатление. Аарон скатился с постели и зашлёпал босыми ногами по полу, подбирая свои штаны там, куда он их бросил накануне с одной штаниной, вывернутой наизнанку.
Не было смысла его торопить. Его сердце билось как‑то неровно, а ЭЭГ свидетельствовала, что он до сих пор боролся со сном. Очень неэффективная процедура загрузки, должен я сказать.
