Кенн рассмеялся.
— И уж конечно, никому из нас не пришла бы в голову еще более дикая мысль — в тропический полдень надеть на себя черный сюртучный костюм!
Россель нетерпеливо переложил ногу на ногу.
— Однако Адам волнуется. Идемте на веранду! — сказал Блэкмор.
— Ну, как дела, мистер Россель?
— Я принес неутешительные новости, мистер! — ответил Россель и, когда все уселись, продолжал: — Вы знаете, что на плантациях неспокойно. Рабочие грубят надсмотрщикам и даже осмеливаются предъявлять нам требования. Без агитатора здесь не обошлось. Но кто он, как найти его — вот в чем был вопрос!..
— Был вопрос. Значит, теперь этот вопрос разрешен? Вы нашли агитатора, мистер Россель?
— Думаю, что да.
— Кто же он?
— Мой слуга Бузи!
— Эта глупая антилопа?
— И глупые антилопы умеют бодаться, мистер Блэкмор. У них очень острые рога!
— Но из чего вы заключаете, что Бузи — агитатор? — вмешался пастор.
Россель сделал значительное лицо.
— Веские улики! В отсутствие Бузи я зашел в его комнату. И что же оказалось? Он знает грамоту. Читает по-англий-ски. Я нашел у него на столе несколько политических книг и старых газет — и откуда только он достает их? Бузи, очевидно, умеет и писать. У него есть чернильница, бумага, пенал для ручек и перьев.
— Однако всего этого…
— Недостаточно? Так вот вам самое главное: в его пенале я нашел русскую большевистскую марку с портретом Ленина!
Слушатели были поражены.
— Марка погашена? — спросил Блэкмор.
— Нет, на вид чистая. Но, может быть, Бузи вывел штемпель. Марка синего цвета. Портрет Ленина и по сторонам «14x14».
— Неужели Бузи находился в переписке с большевиками?
— Во всяком случае он является поклонником, а значит, и последователем Ленина. В этом же пенале лежало маленькое стеклышко — размером немного больше марки. Бузи, очевидно, хотел сделать что-то вроде медальона с портретом революционного вождя.
— Это очень серьезно! — сказал Блэкмор. Больное лицо его было очень озабочено. — Неужели эта зараза…
— Так вот почему мои прихожане перестали заглядывать в церковь! — сказал пастор. — Только пара тугих на ухо старух да глухой Джим. Мне приходится проповедовать слово божие глухим, а «имеющие уши» не хотят слушать меня.
— Надо немедленно сообщить начальнику полиции. Где Бузи?
— Я подверг его домашнему аресту, — ответил Россель.
— Хорошо сделали. Подумать только! Значит, эта красная чума добралась и до черной Либерии!
ИЗ-ЗА ПРЕКРАСНЫХ ГЛАЗБузи не мог понять, за что его неожиданно схватили, связали и бросили на груду каучука в темном сарае.
«Неужели только за то, что я взял немного пота с шеи?»…
Какие еще неприятности ожидают его…
Бузи лежал на твердых каучуковых шариках и думал о своей судьбе.
Ему вспомнилась родная деревня в плодородной горной равнине, по которой бродят стада антилоп и буйволов. Невысокие холмы, поросшие тропическим лесом, а в лесу — звери, птицы. Охота на слонов, чистый воздух, яркое солнце. Как он был счастлив тогда!
Их деревня — как и другие в этой отдаленной части Либерии — жила коммуной: вместе пасли скот, вместе охотились, делили добычу и приплод.
Там, в низменной прибрежной полосе, жили «цивилизованные» негры, которые ходили в европейских костюмах, торговали, играли на гармониях, на жестяных трубах, литаврах и тромбонах, пили ром и играли в карты. Обо всем этом Бузи знал по рассказам односельчан, бывавших в столице Либерии — Монровии, куда они ездили на буйволах продавать плоды земли и слоновую кость.
Время от времени в деревне появлялись «цивилизованные» негры в странных, неудобных костюмах. Иногда приезжали и белые и вели переговоры со старшинами о найме рабочих для каучуковых плантаций. Вербовщики пускали в ход все — обманы, насилие, подкуп старшин, — чтобы только закабалить побольше рабочих. Практиковались агентами американских плантаторов даже похищения.
Бузи очень хотелось посмотреть «большой город, где жило больше пяти тысяч людей». Но он очень боялся, как бы его не отправили на плантации. О плантациях ходили плохие слухи. Бузи спасало его искусство выслеживать слонов. Им дорожили старшины как лучшим охотником этого выгодного промысла.
Однажды мечта Бузи — побывать в Монровии — осуществилась, и это было началом его несчастий.
— Ты уже взрослый, Бузи, — сказал отец, — ты хорошо охотишься на слонов, но тебе надо уметь торговать. Поезжай в Монровию с Гаусом. Он покажет тебе, как это делается, и присмотрит за тобой.
Гауе оказался плохим наставником.
Правда, слоновые клыки они продали выгодно и выручили значительную сумму. Но после этого вместо того, чтобы, сделав необходимые закупки, вернуться домой, Гауе сказал Бузи:
— Теперь я покажу тебе ресторан, Бузи. Ты не знаешь, что такое ресторан. В хороший нас не пустят — ты почти голый. Но я знаю один ресторанчик, где обращают внимание не на платье, а на кошелек.
Бузи не мог устоять перед соблазном.
…Была ночь. Был шум, пестрые фонари, оглушительная музыка. Было вино и были женщины. Бузи казалось, что ему снится сон.
После первой рюмки — первое в жизни опьянение! — голова Бузи пошла кругом, и все пошло кругом: фонари, тромбоны, бутылки и женщины… Это было очень занимательно.
А Гауе подзадоривал:
— Пей, Бузи! Пей! Ты уже не мальчишка! Мы хорошо продали кость и заслужили по доброй чарке водки!
Тромбон неистовствовал. Ухал барабан. Табачный дым застилал комнату. И в дыму, как в облаках, посредине комнаты носилась черно-красно-зеленым вихрем полуобнаженная негритянка с повязанным у бедер широким ярким, глазастым шелковым платком.
Гауе куда-то пропал. Иногда из-за дымовой завесы доносился его голос и смех, перекрываемый женским визгом.
За соседним столиком сидел старый американец. Как ни мало знал Бузи жизнь, он все же определил, что этот американец — птица невысокого полета. А рядом с американцем — красивая, молодая негритянская девушка. Ах, какая красивая! Бузи не мог оторвать от нее глаз. Иногда девушка лукаво поглядывала на него, и тогда горячая волна приливала к сердцу Бузи.
Старый американец шепнул девушке, она тотчас послушно встала, подошла к Бузи и непринужденно уселась за его столик. Бузи оробел от неожиданности и счастья.
— Ищешь работы, мальчик? — спросила она, ласково оглядывая его большими карими главами.
— Я не мальчик, — ответил Бузи обиженно. — И я не ищу работы.
Бузи рассказал, зачем он приехал в город. Девушка подсела к нему еще ближе. От нее пахло сладкими душистыми травами. Откуда-то появилось вино. Девушка наливала стакан Бузи, заставляла пить, а сама начала уговаривать его законтрактоваться рабочим на каучуковые плантации. Она расхваливала привольную жизнь рабочих, соблазняла прелестями города.
