— Площадь Абсурда, — торжественно объявил динамик. — Граждане «зайцы», помните, есть на все и Божий суд.
Сражение длилось недолго. Толпа всегда сильнее одиночек. Хоть и позволено было в этот раз дверям открыться, обрести свободу снова не удалось. Безудержный напор жаждущих войти, их несметное количество не оставили никаких надежд. Ни единой лазейки. Энергичный мужской голос придумал изуверскую насмешку:
— Товарищи, не скапливайтесь, проходите в середину салона!
— Закрываю двери, — решил водитель. Железные гармошки со стоном сдвинулись. Пленник помутившимся взглядом наблюдал эту сцену. И внешний мир, набирая скорость, поехал назад — туда, где остались сегодняшние планы и вчерашние мечты. Водитель подбодрил:
— Я рассуждаю так: лучше остановиться на полпути: чем врезаться в конце. Йес?
Пленник, вконец обессиленный, обмяк в тисках потных тел и вяло подумал: «Теперь всё пропало».
* * *
Он был стар — 25 лет по паспорту.
Он был до омерзения опытен — познал в своей жизни двух женщин.
В меру умён, потому что окончил институт.
Безоговорочно талантлив, потому что его работы никто не признавал.
И слегка несчастен, потому что искренне любил жену.
Ирочка сейчас была за тысячу вёрст, в самом центре столицы, дома с гостьями-подружками. Во всяком случае, он так полагал. У неё сегодня день рождения! А он застрял в этом пыльном городе ещё на неделю — ничего не поделаешь, командировка. Он очень скучал по жене. Несколько дней он думал: что бы такое отмочить в день её рождения, неожиданное и приятное? Чрезвычайно кстати дошло до него известие о том, что друг детства улетает сегодня — именно сегодня! — в столицу жениться. И вчера вечером на молодого супруга снизошло вдохновение — за несколько часов он создал по памяти серию изумительных, страстных, точных портретов своей Ирочки. Он был непревзойдённым графиком, это очевидно. Рисунки легли в папку, в ту самую, которую пленник стискивал сейчас влажными пальцами, и если бы всё сложилось удачно, он отдал бы папку Серёге, а тот закинул бы этот остроумный знак любви прямо Ирочке домой — пусть помнит, пусть восхищается, пусть не тревожится. Такая цель была у пассажира автобуса. Необходимо упомянуть еще и о том, что город этот являлся его родным городом: здесь жили его родители, здесь жил и он сам, пока не переехал в столицу к жене. Но это так, между прочим.
Он пропустил несколько остановок, безвольно отдавшись движению, не пытаясь больше бороться. Цель его потускнела, съёжилась, сделалась абсолютно бессмысленной. И только когда динамик сообщил название очередной остановки: «Памятник не вам!», в одуревший от духоты мозг принесло сквозняком спасительную идею. Аэропорт! На следующей остановке очень удобно пересесть на тысяча первый троллейбус, который вмиг домчит до аэропорта — там Сергея и удастся перехватить.
Но для осуществления нового плана прежде всего нужно было освободиться. Ничего, подбодрил себя пассажир. Всепобеждающая вера в победу живёт в нём до сих пор — это главное. Он воспрянул духом. Повеселел. Изготовился.
— Эй, ты, — глухо сказал кто-то, — сойди с моей ноги!
Его сильно пихнули в бок.
Парень в грязной штормовке — взгляд злобный, чёлка прилипла ко лбу. Что ж, придётся дать достойный ответ:
— Пусть сначала сойдут с моей.
Раскрылись двери, засверкал ослепительный прямоугольник на чёрном фоне.
— Иди, иди, — пробормотал парень в штормовке. — Умник нашелся, — а сам с наслаждением придержал пленника рукой за полу пиджака. Тот из последних сил рванулся к выходу, взмолился:
— Товарищи, пустите!
— Пора ехать, — сказала трансляция равнодушно. Зашипели компрессоры, рыкнул двигатель.
— Извини, друг, тут что-то зацепилось, — гадко улыбаясь, сообщил парень. Нестерпимо хотелось ударить этого придурка, умыть кулаки кровью. Но руки были плотно прижаты к телу, а парень явно находился в отличной спортивной форме. И опрометчивое желание быстро прошло.
— Когда моя машина давит дерьмо на дороге, — поделился многолетним опытом водитель, — я останавливаюсь и тщательно вытираю покрышку. Иначе весь путь будет загажен.
Собственно, почему обязательно нужно пересаживаться на троллейбус, подумал пассажир. Спасительная идея стремительно трансформировалась. Гораздо быстрее и надёжнее ехать в аэропорт на такси! Денег жалко, что ли?
Он обрадовался. «Простите! Вы выходите? Разрешите!» К следующей остановке он добрался почти до самых дверей, и надежда вновь засияла перед глазами, но встречный поток отбросил его далеко назад, задвинул в самую глубину салона. Он не смирился. Несколько остановок подряд бился в стену мощными толчками, а когда совершенно обезумел, ему заслуженно поддали в спину: «Эй, чокнутый, что с тобой такое?»
Он замер.
— Выйти хочу, — слабым голосом объяснил.
— Так чего зря ломишься? Читать не умеешь? Написано ведь: «Выхода нет».
— И как же быть?
— Хы, ну будто вчера родился. Вон двери, видишь? Туда и ломись.
Он окинул взглядом новый предложенный ему путь. Месиво из нервных, взвинченных дорогой людей. Его охватила паника. Быстро преодолеть этот маршрут было абсолютно нереально! Вот тогда он окончательно понял, что всё рухнуло.
Состояние напоминало невесомость, хотя откуда он мог знать, что чувствует человек в невесомости? Мутило, к горлу подкатывал огромный надувной мяч, путались мысли. Казалось, автобус падает. Наверное, всё это происходило от духоты. Или от отчаяния.
По правде говоря, он был ещё не сломлен. Постепенно пробирался к другим дверям, пользуясь малейшими уступками толпы, потому что выходить-то всё равно когда-нибудь придется…
— Не спать! — громко предупредил водитель. — Следующая остановка Боксёрский тупик.
Пленник встрепенулся. Как? Боксёрский тупик? Выглянув из-за чьего-то плеча, он посмотрел наружу сквозь пыльное стекло. Действительно — знакомые кварталы. Здесь жил Борис Сергеевич — или Боксёр, как прозвали его любящие ученики, — школьный учитель, светлое пятно детских воспоминаний. Это был первый в жизни товарищ из взрослых. И пока единственный. Неожиданно возникшее желание увидеть постаревшего наставника подстегнуло сникшую волю. Бывают минуты, когда дико хочется, чтобы хоть кто-нибудь тебя утешил.
— Если боишься встречи с дорожным инспектором после выпитой рюмки пива, нужно запить её кружкой водки, — натужно пошутил водитель.
Автобус подкатил к тротуару. Однако вожделенные двери были всё так же далеки от измученной жертвы, как и бесполезные рисунки от любимой Ирочки. Напрасный труд… Брюхастый, насквозь пропотевший мужчина вдруг страшно вскрикнул, закрутил головой на бычьей шее и стал бешено продираться к выходу. Сзади за ним оставалась борозда. Это было фантастично! Примерно так работает бульдозер на городской свалке. Мужчина с лёгкостью смял встречный поток людей, выворотил нескольких человек на панель и преспокойно зашагал прочь.
