— Прескотт 9-32-32, - запыхавшись, произнес я.
— Извините, — сказал голос моей жены. — Я не туда попала.
Что я мог ответить? Пришлось прикусить язык. Я стал ждать ее вторичного звонка, обдумывая, каким голосом мне говорить, чтобы она не догадалась, что за минуту до этого уже разговаривала со мной. Я решил держать трубку как можно дальше ото рта, и когда телефон зазвонил, осторожно снял трубку и, отставив руку, стал отдавать энергичные приказы отсутствующим подчиненным; затем, поднеся трубку ко рту, небрежно произнес:
— Алло.
— Господи, до чего же вы важный! Прямо генерал.
— Пэтси?! — Сердце гулко ударило в моей груди.
— Боюсь, что так.
— Кому же вы звоните: мне или Джен?
— Разумеется, Джен. С этими проводами какой-то кошмар творится. Мы уже звонили в бюро ремонта.
— Знаю. Как вам работаете я на новом месте?
— Ничего… По-моему, ничего. Шеф рычит совсем как вы. Я его боюсь.
— И напрасно. Поверьте моему опыту, Пэтси. Когда кто-то очень уж орет, знайте, что он чувствует себя неуверенно.
— Я что-то не поняла.
— Допустим, ваш начальник занимает слишком высокий пост и сам понимает, что не тянет. Вот он и строит из себя важную птицу.
— По-моему, это не так.
— А может быть, вы ему нравитесь, и он боится, как бы это не отразилось на служебных делах. Он, может быть, покрикивает на вас просто для того, чтобы не быть слишком любезным.
— Сомневаюсь.
— Почему? Разве вы непривлекательны?
— Об этом не меня нужно спрашивать.
— У вас приятный голос.
— Благодарю вас, сэр.
— Пэтси, — сказал я. — Я мог бы дать вам немало полезных и мудрых советов. Ясно, что сам Александер Грэм Белл сулил нам встретиться. Чего же ради мы противимся судьбе? Пообедаем завтра вместе.
— Боюсь, мне не удастся…
— Вы условились обедать с Дженет?
— Да.
— Значит, вам нужно обедать со мной. Я все равно выполняю половину обязанностей Дженет: отвечаю вместо нее на телефонные звонки. А где награда? Жалоба телефонному инспектору? Разве это справедливо, Пэтси? Мы с вами съедим хотя бы полобеда, а остальное вы завернете и отнесете Дженет.
Пэтси засмеялась. Чудесный был у нее смех.
— Я вижу, вы умеете подъехать к девушке. Как ваше имя?
— Говард.
— Говард — а как дальше?
— Я хотел задать вам тот же вопрос. Пэтси, а дальше?
— Ко я первая спросила.
— Я предпочитаю действовать наверняка. Либо я представлюсь вам, когда мы встретимся, либо останусь анонимом.
— Ну хорошо, — ответила она. — Мой перерыв с часу до двух. Где мы встретимся?
— На Рокфеллер Плаза. Третий флагшток слева.
— Как величественно!
— Вы запомните? Третий слева.
— Да, запомню.
— Значит, завтра в час?
— Завтра в час, — сказала Пэтси.
— Вы меня легко узнаете: у меня в носу серьга. Ведь я дикарь, у меня нет фамилии.
Мы рассмеялись, и разговор был закончен. Я не мешкая выкатился из конторы, чтобы меня не застиг звонок жены. Совесть покалывала меня и в этот вечер, но я кипел от возбуждения. Еле уснул. На следующий день ровно в час я ждал у третьего флагштока слева на Рокфеллер Плаза, приготовляя в уме искрометный диалог и одновременно стараясь выглядеть как можно импозантнее. Я полагал, что Пэтси, прежде чем подойти, непременно оглядит меня украдкой.
Пытаясь угадать, которая из них Пэтси, я внимательно рассматривал всех проходивших мимо девиц. Нигде на свете нет такого множества красивых женщин, как на Рокфеллер Плаза в обеденный час. Их здесь сотни. Я придумал целую обойму острот. А Пэтси все не шла. В половине второго я понял, что не выдержал экзамена. Она, конечно, заглянула на Рокфеллер Плаза и, увидев меня, решила, что продолжать со мной знакомство не стоит. Никогда в жизни не был я так унижен и зол.
В конце дня моя бухгалтерша отказалась от места, и, говоря по совести, я не могу ее винить. Ни одна уважающая себя девушка не стала бы терпеть такого обращения. Я задержался, чтобы позвонить в бюро по найму с просьбой прислать новую бухгалтершу, и лаялся с ними добрых полчаса. В шесть зазвонил телефон. Это была Пэтси.
— Кому вы звоните: мне или Джен? — сердито спросил я.
— Вам, — ответила она ничуть не менее сердито.
— Плаза 6-50-00?
— Нет. Такого номера не существует, и вы отлично это знаете. Я позвонила Джен, надеясь, что пересекающиеся провода снова соединят меня с вами.
— Как прикажете понять ваши слова о том, что моего номера не существует?
— Уж не знаю, что за странная у вас манера шутить, мистер Дикарь, но, по-моему, это просто подлость… Продержали меня целый час на площади, а сами не пришли. Как вам не совестно!
— Вы меня ждали целый час? Неправда. Вас там не было.
— Нет, я была, и вы меня обманули, как дуру.
— Пэтси, это невозможно. Я вас прождал до половины второго. Когда вы пришли?
— Ровно в час.
— Значит, произошла какая-то ужасная ошибка. Вы точно все запомнили? Третий флагшток слева?
— Да. Третий слева.
— Может быть, мы с вами перепутали эти флагштоки? Вы не представляете себе, Пэтси, милая, как я расстроен.
— Я вам не верю.
— Как мне вас убедить? Я ведь и сам решил, что вы меня одурачили. Я весь день так бесновался, что в конце концов от меня ушла бухгалтерша. Вы, случайно, не бухгалтер?
— Нет. Кроме того, у меня есть работа.
— Пэтси, я прошу вас, пообедайте завтра со мной, только на этот раз условимся так, чтоб ничего не перепутать.
— Право не знаю, есть ли у меня желание…
— Ну, пожалуйста, Пэтси. Кстати, объясните, отчего вы вдруг решили, что номера Плаза 6-50-00 не существует? Что за чушь!
— Я совершенно точно знаю, что его не существует.
— Как же я с вами говорю? По игрушечному телефону?
Она засмеялась. — Скажите мне ваш номер, Пэтси.
— Э, нет. С номерами будет то же, что с фамилиями; я не скажу вам своего, покуда не узнаю ваш.
— Но вы же знаете мой номер.
— Нет, не знаю. Я пробовала к вам сегодня дозвониться, и телефонистка сказала, что даже коммутатора такого нет. Она…
— Она сошла с ума. Мы все это обсудим завтра. Значит, снова в час?
— Но никаких флагштоков.
— Хорошо. Вы, помнится, когда-то говорили Джен, что ваша контора сразу за углом от старого здания Тиффани?
— Да.
— На Пятой авеню?
— Ну да.
— Так вот, я буду ждать вас завтра ровно в час там на углу.
— И не советую вам меня подводить.
— Пэтси…
— Что, Говард?
— Вы даже еще милее, когда сердитесь.
На следующий день лил проливной дождь. Я добрался до юго-восточного угла Тридцать седьмой и Пятой, где возвышается старое здание Тиффани, и проторчал под дождем добрый час — до без четверти второго. Пэтси снова не явилась. У меня не укладывалось в голове, как могла эта девчонка так ловко водить меня за нос. Потом я вспомнил ее нежный голосок и милую манеру выговаривать слова, и у меня мелькнула слабая надежда, что она побоялась выйти на улицу из-за дождя. Может быть, она даже звонила мне, чтобы предупредить, но не застала.
