Ознакомительная версия.
С некоторым недоверием я внимательно прочел последние несколько абзацев.
С виду все было нормально. Повествование продолжалось в прежнем темпе, было связным и не выходило за рамки моего обычного стиля.
Кроме, быть может, орфографических ошибок. Их не было! Что, в принципе, для меня не очень характерно.
Единственное, что меня несколько смутило - я ведь даже не успел подумать о том, что напечатали мои пальцы. Не то что прочесть - даже подумать!
И потом, было там одно место: "и четырехгранное лезвие шпаги вонзилось в горло ненавистного..."
Но постойте... Разве лезвие шпаги не круглое в своем сечении?
2
Начиная с этого момента я уже не мог полностью контролировать творческий процесс. Не полностью, впрочем, тоже. Непослушные пальцы, черпая вдохновение из неизвестного источника, со сверхъестественной (теперь я мог напечатать это слово быстрее, чем за 2 секунды) скоростью формировали из символов повествование. И, кстати, насколько я успевал заметить - неплохое повествование!
А заметить я успевал немного. Максимум две - три строчки, пока очередная страница на экране не сменялась следующей.
Осознав всю тщетность своих усилий, я демонстративно отвернулся от экрана и уставился в окно. По двору, уныло и хрипло тявкая, бегала маленькая собачка с неопределенной родословной. Ветер лениво подбрасывал вверх опавшие листья, иногда метко попадая ими прямо в открытый бак для сжигания мусора. Начинал накрапывать мелкий и противный дождик. И все это под непрекращающееся постукивание клавиш.
Забавно, раньше у меня редко возникала возможность просто посидеть и посмотреть в окно.
На гравийной дорожке, ведущей к дому, показался мистер Зоз. Одной рукой он удерживал над головой свой дипломат, прикрываясь им от дождя. В другой руке был зажат почему-то так и не раскрытый зонтик.
Только увидев в окне приближающегося мистера Зоза, я отвлекся от своих невеселых мыслей. И внезапно осознал, что что-то неуловимо изменилось в моем окружении. Нескольких секунд мне хватило, чтобы понять, что именно. Стук клавиш прекратился!
Я взглянул на монитор. Так и есть! Внизу последней страницы, большими буквами, с тройным интервалом между ними было написано:
К О Н Е Ц
Еще одно нововведение! Я никогда не заканчиваю... раньше не заканчивал свои произведения так. Просто ставил последнюю точку и дату окончания работы. И все.
Когда прозвенел звонок, первые страницы повести уже выползали из принтера.
- Ну как? - приветливо спросил мистер Зоз, поглядывая на часы. Повесть готова?
- Н-ну... да, - ответил я без особой уверенности в голосе.
- Действительно? - казалось, он был слегка удивлен. - Что ж, посмотрим...
Мистер Зоз подошел к принтеру и стал выхватывать прямо из его пасти листок за листком, бегло просматривая.
- Интересно, интересно, - комментировал он, сощурив глаза. Неужели он их читает с такой скоростью?
Бегло взглянув на последний листок, мистер Зоз удовлетворенно хмыкнул, сложил все листы в пачку, убрал ее в свой дипломат и, положив его на колено и пытаясь закрыть, не защемив при этом галстука, вынес свой вердикт:
- Совсем, совсем неплохо! Нельзя, конечно, прямо сейчас с уверенностью сказать, в чью сторону повернется стрелка часов... Но шансов у тебя много. Они, конечно, все небольшие, но их много. Не умением, а числом, как говорится. В общем, завтра я иду на переговоры с издателем, а потом перезвоню тебе.
Когда дверь за ним закрылась, легкая волна паники пронеслась по поверхности моего сознания.
Господи, что же я ему отдал?!
И потом, что он имел в виду, когда говорил про стрелки часов?
Впрочем, человек, просидевший почти двое суток за работой, едва ли может думать о чем-либо слишком долго...
На следующее утро... или, если следовать основным принципам реализма на следующий день... меня поднял с постели звонок мистера Зоза.
- Все отлично! - бодро закричал он в трубку, словно пытаясь заразить меня свои оптимизмом. - Повесть взяли. Издатель в восторге! Он принял решение удвоить тираж втрое! Представляешь - втрое!
Честно говоря, я представлял себе это с трудом.
- И это только благодаря твоей повести! - не унимался мистер Зоз. - А когда издатель дочитал до того места, где ты убиваешь героиню, он просто...
- Я... убиваю... кого? Прости, я еще не совсем проснулся, поэтому сейчас воспринимаю все несколько... несколько...
- Ну когда твоя героиня замерзает, а ты еще выводишь такую прочувствованную сентенцию страницы на три о том, что на самом деле в ее гибели виновато не столько колдовство Рэдноуза, сколько общая безысходность, которая...
- Постой, постой, - не слишком вежливо перебил я. - Так она что там, умирает?!
- Ну ты и шутник! - добродушно усмехается трубка. - Спроси еще, не оказывается ли мальчик, спасенный героиней, незаконнорожденным сыном колдуна. Или как Со Врас в финальном поединке убивает Рэдноуза при помощи золотой подковы...
- Золотой подковы? - как механический психоаналитик повторяю я?
- Ну хорошо, хорошо, - успокаивающе говорит мистер Зоз. - Должно быть, ты и вправду еще не проснулся. Отдыхай пока. И... - он выдержал эффектную паузу, - готовься к новым подвигам! Я сейчас как раз обсуждал с издателем идею о двухгодичном контракте. Пока, конечно, ничего конкретного, но, как говорится - стучите и обрящете!
Будучи все еще не до конца уверенным, что уже не сплю, я вежливо попрощался с литературным агентом и повесил трубку.
В наступившей тишине отчетливо тикнули настенные часы. Минутная стрелка при этом слегка переместилась.
В мою сторону!
3
С головой я погрузился в творческий процесс.
Хотя нет... Участвовали то в процессе только пальцы. А голова как раз занималась всем, чем придется. Что в нее придет, ха-ха, тем и занималась.
Основное преимущество моего "слепого" метода печати над всеми остальными "слепыми" методами - то, что мне во время работы над текстом не нужно смотреть не только на клавиатуру, но и на монитор.
Поэтому, вместо того, чтобы тупо пялиться в экран, заполняемый печатными знаками со скоростью 200 символов в минуту, я установил перед ним подставку для бумаг и, пока пальцы мои трудились над созданием новых"
-------------------------------------------------------------------
Transfer interrupted!
осмотреть распечатку вчерашних текстов. Правда - успевал не всегда.
Постепенно тексты становились позавчерашними, потом - позапоза... А потом их стало так много, что я плюнул на все и поставил на место монитора телевизор. Если я не ошибаюсь в хронологии событий, первое мое произведение, получившее премию "Небьюла", а именно повесть "Тень тени моей", была написана как раз в тот вечер, когда я внимательно следил за полуфиналом чемпионата мира по хоккею с шайбой.
Ознакомительная версия.
