Перо привычно зашуршало по бумаге. В одном месте зацепило ее, и на лист вороной села клякса... Непорядок... Белидзе обеспокоенно заерзал, но голос серого человека успокоил его:
- Все в порядке. Ты устал. Ты хочешь дописать письмо. Пиши...
Письмо дописано. Белый лист лег на клавиатуру компьютера, покрыв ее, как первый снег покрывает землю. Гость извлек из кармана таблетки. Вытряхнул себе на ладонь. Они были красные, как капли крови.
- На. Это поможет. Это успокоит. Это сделает жизнь лучше.
Белидзе верил ему. И глотал таблетки, запивая прямо из бутылки "боржоми".
- Прощай! - сказал серый человек и ушел.
Лунный свет все глубже засасывал, как зыбучий песок. И у Белидзе не было сил сопротивляться. Ему хорошо. Как было обещано, ему очень хорошо.
- Я устал. Не вините меня, - прошептал он...
* * *
- Он что, сильно голодный по жизни? - ухмыльнулся невысокий, широкий в плечах, жилистый, с железными руками Атаман.
- С чего ты так решил? - поинтересовался Ратоборец - двухметровый русский медведь с лицом, впрочем, вполне одухотворенным.
- Уже третью встречу назначает в забегаловке.
- Они все голодные. И с голодухи опасны, как пираньи.
- Сегодня пиранья считает, что урвала кусок мяса.
Изображение на жидкокристаллическом мониторе было относительно четкое. В просторном, без окон, салоне микроавтобуса "Форд" температура двадцать градусов. Климат-контроль работает отлично. А также безукоризненно работает вся сложная аппаратура - сканеры, радиостанция с защищенными каналами связи, два тактических компьютера, позволявшие осуществлять руководство экипажами и оперативно получать информацию.
Приземистое краснокирпичное одноэтажное здание девятнадцатого века с нахально-яркой вывеской "Ресторан "Русская Мечта" врастало в землю в тихом переулочке недалеко от центра Владимира. Рядом Золотые ворота, Успенский и Дмитровский соборы времен татарского ига, росписи Рублева. Но "поднадзорных" все это интересовало мало. Хотя объект наблюдения Янус, памятуя о своем интеллигентском происхождении, в другое время, конечно же, поглазел бы на достопримечательности. А вот его деловые партнеры если бы и заинтересовались древними православными святынями, так исключительно с инженерной точки зрения - сколько тротила понадобится на такие громадины!
В салоне микроавтобуса царил полумрак. Светились мониторы и шкалы приборов. На экране видно было, как Янус - жирный, с задом шире плеч, очкарик лет тридцати пяти - вылез из своей "девятки". Попинал ногой подспустившую шину. Почесал подбородок, раздумывая, подкачать ее или повременить. Лень победила - решил повременить. И стал неторопливыми шагами мерить пятачок около ресторана.
Пригревало солнце. Оно растапливало сугробы, открывая накопившуюся грязь. Струились ручьи по замусоренному асфальту. Дворник скреб асфальт, но грязи не убавлялось. Ранняя весна была какая-то нестабильная, нервная. Она то грела землю солнечными лучами, обещая изнурительно жаркое лето, то кидала в лицо с ураганной силой комья мокрого, холодного снега. Не только погода все в этом мире ныне неустойчиво, готово сорваться в преисподнюю. Все висит на волоске.
Глеб Кондратьев, оперативный псевдоним Ратоборец, встряхнул головой, отгоняя посторонние мысли. Не отвлекаться. Собраться. Время подходит.
Янус побродил по пятачку, приспособленному под автомобильную стоянку около ресторана. Через пять минут подплыл чинно, как линкор к пирсу, огромный черный "Кадиллак"-внедорожник - весь в хроме, солнечные зайчики отплясывают на отдраенном капоте. Стекла, понятно, тонированы. Шины широкие, ребристые. Не машина, а боевой слон. Мечта порядочного бандита... Из салона вывалился объект номер два - Моджахед.
- Опаздываешь, - уловил направленный микрофон размытый помехами и шуршанием голос Януса.
- Пробки, - хохотнул Моджахед, он же Руслан - статный, красивый чеченец тридцати двух годков от роду.
- В этой дыре?
- Слушай, девочки, то да се... Пошли лучше, выпьем... Аллах сегодня разрешает.
- Это с какой радости Аллах такой добрый?
- А сегодня наш день...
Янус не догадывался, что за час до встречи к месту стрелки подкатило трое парней. По внешнему виду явно не Кавказ - несомненные славяне, затылки бритые, крутизна. Проверяли, чисто и надежно ли здесь.
Оперативники "Легиона" срисовали их без труда, сами же, естественно, остались нерасшифрованными. Кто обратит внимание на бомжующего алкаша, подпирающего мусорный бак? Или на полноватую тетку только от кухонной плиты? Кто будет пристально пялиться на крышу двухэтажного домика? Да и не рассмотришь, как не пялься, что оттуда подрабатывают площадку направленным микрофоном. И три миниатюрных глазка видеокамеры, перекрывавшие окрестности, слишком малы, чтобы их заметить.
Когда ведешь скрытое наблюдение, появляется какое-то восторженное ощущение всесилия. Ты как сверхъестественное существо наблюдаешь со стороны за движением букашки, судьба которой уже решена, но букашка пока об этом не подозревает. Особенно сладостно, когда противник сам не дурак, знает толк в этих играх и все равно запутывается в твоей паутине. Главное - не проколоться, а проколоться можно по случайности или по дури в любую минуту. Глеб задействовал на операцию три десятка самых опытных экипажей, опустошил склад оперативной техники. И подстраховался где только мог. Да, мероприятия влетят Организации в хорошую копеечку. Но ведь и цена вопроса высока.
Деловые партнеры вошли в кабак.
- Первый, ответь Третьему, - послышался из динамика хриплый голос.
- Говори, - произнес Глеб.
- "Буммер" нарисовался со стороны проспекта. Номер триста сорок, регион семьдесят семь. Так, затормозили... Вижу в нем тех троих, что уже проверяли место... Это контрнаблюдение.
- Они же и силовое прикрытие, - кивнул Глеб и отложил микрофон.
Его пальцы пробежали по клавиатуре. Со второй видеокамеры пошла картинка. На ней отлично был виден тот самый зеленый, не первой молодости "БМВ" самой распространенной триста шестнадцатой модели.
Отлично. Круг действующих лиц примерно очертился. Хотя у них могут быть еще наблюдатели, задача которых в случае опасности подать сигнал. Горцы ученые стали. Раньше перли напролом. Приходили на стрелки, увешанные стволами. И часто налетали со своей тупой прямолинейностью на неприятности. Теперь они постигают азы оперативного мастерства. И учителей у них полно вон сколько бывших сотрудников органов на них горбатятся.
На втором мониторе перед Атаманом возникла размытая картинка. Ракурс был неважный, откуда-то снизу. Но лучшего никто и не ждал. Топтун зашел в кафе и поставил портфель на стул так, чтобы объектив взял договаривающиеся стороны, а микрофон уловил разговор, пробивающийся через звучащую музыку.
