— Нет! — крик Эвелин нарушил тишину. Она вскочила, крепко сжав, свои маленькие кулачки — так больше нельзя!
— Тише — поднялась Урсула — тише, Проклятие сейчас придет!
— Нет! — девушка отступила на шаг. Теперь ее фигура казалась темным силуэтом на фоне пылающего камина.
— Я люблю своего мужа! И я отправлюсь искать его! Проклятье, Ад, Хаос — мне все равно кто забрал его! Я отправлюсь за ним и разрушу этот круг!
— Тише дитя — сказала старуха, пытаясь взять ее за руку. — Проклятье близко. Не говори так, иначе оно падет и на тебя. Мы не можем потерять тебя сейчас, — маленький Дейл ждет тебя.
— Что толку — выкрикнула Эйвелин — он лишь следующая жертва! Я отправлюсь в этот Ад и верну ему отца!
Она воздела руки над головой и крикнула в темноту, сгустившуюся под потолком.
— Проклятый замок! Будь, проклят еще раз, моим проклятьем, будь, прокляты все вы, что ждете своей участи, словно бессловесные твари! Будь, проклято это проклятье!
По замку пробежала дрожь. Стены его затряслись, леденящий хохот наполнил главный зал. Каменный пол дрогнул, и ледяной ветер рванулся из тьмы, сметая со стола остатки ужина.
Глор ждал этого. Словно пружина из заморских часов, он резко распрямился и прыгнул прямо на девушку, пытаясь схватить ее за руки. Но он опоздал. Опоздал на секунду. Ветер стих, прошла дрожь камня. А Глор остался стоять, сжимая, в бледной руке, обрывок черного манжета, все, что осталось от Эвелин, когда она исчезла.
В замке воцарилась тишина. Впервые проклятье Дейлов пало на женщину.
— Небо! — вскричал менестрель, обретя дар речи, — она ушла! Проклятье Дейлов забрало ее!
Урсула тихо опустилась на скамью. Старый слуга сидел молча, он не мог вымолвить и слова. А если бы мог, то и не вымолвил бы. Он видел много трагедий подобных этой.
— Проклятье — взвыл Глор — оно забрало ее! Нужно вернуть Эвелин! Я тоже отправлюсь в Ад!
— Прекрати, — прошептала Урсула — ты не Дейл.
— В Эвелин то же нет крови Дейлов, но она ушла за Фином, потому что ее звала любовь! А я уду за ней! Я ведь тоже люблю. Люблю Эвелин! И всегда ее любил. Любил молча, про себя. Страдая каждый день, я молчал, стараясь ни словом, ни взглядом, ни напоминать о своей любви. Но теперь я заявляю о ней во всеуслышанье! Проклятье! Слышишь меня? Забери в Ад мою жалкую душонку, что трусила при каждом биении сердца! Ну!!!
Глор топнул ногой. Замок безмолвствовал.
— Теперь мне все равно — тихо сказала старуха и уронила голову на руки, — я не дождусь ничего.
— Ну же! — крикнул Глор, — где же это хваленое проклятье Дейлов? Где же та сила любви, что воспевал я из года в год! Где та всепобеждающая сила, что заставляет трепетать богов и повергает тиранов ниц? Где????
Тишина была ему ответом. Замок молчал. Тогда менестрель засмеялся. Резко и зло. Затем он оборвал смех и сказал.
— Глупец! Зачем я столько ждал? Затем что бы снова потерять. Все о чем я пел — наглая ложь! Всю свою жизнь я вливал в ваши уши сладкую ложь. Вся моя жизнь одна большая ложь!
Он снова засмеялся, эхо его смеха гремело по залу, пугая темноту в углах. Его громкий хохот заставил трястись стены и пол. Глор замолчал, а стены продолжали трястись. Урсула отвернулась от него и закрыла лицо ладонями. Пораженный слуга привстал со своего места. Менестрель развернулся к камину.
— Да — прошептал он. Глаза его горели безумным огнем — да!!!! Я иду!!!
Огонь в камине расступился, и он на секунду увидел ад. Это было ужасно — совершенно не понятные строения, жженая земля и ощущение что все это — совершенно чужое для тебя. Сердце Глора сжалось, и он закричал от страха, падая лицом в огонь.
* * *
Человек закричал и рывком сел на постели, вцепившись в одеяло вспотевшими руками. Задыхаясь от ужаса, он нащупал выключатель, и щелкнул им. Комнату залил мягкий свет ночника.
— Сон — прошептал человек — всего лишь сон.
Кровь стыла в его жилах. Перед глазами все еще стояла картинка чужого мира — безобразная и чуждая всему человеческому. Необъяснимая картина похожая на застывший ад во время ливня. Человек улегся в кровать и накрылся одеялом с головой. И закрыл глаза. Стало не так страшно. Увиденная картина таяла, превращаясь в бледное полотно. И когда она почти растаяла, в самый последний миг, человек узнал эту картину и, застонав от ужаса, снова вскочил.
— Нет, — прошептал он, задыхаясь — нет!
Картина осеннего ада снова стояла перед его глазами, но на этот раз он знал, что это такое. Кирпичный дом, разбитая машина на мокром асфальте, разбитый фонарь и маленькое красное пятнышко на мостовой. Кровь.
— Нет, — застонал человек, — нет!!! Ад здесь, я в аду!!!
И запрокинув голову, он взвыл словно дикий зверь.
— ЭВЕЛИН — кричал Глор — ЭВЕЛИН!!!!!!
И крик его проник на улицы спящего города, разнесся в пространстве, спугнув белого тигра и разбудив черного дракона. Крик вырвался за пределы миров и промчался среди звезд. Единорог поднял свою сияющую голову, прислушиваясь к странным звукам. Но нет. Наверное, показалось. И единорог принялся снова медленно жевать звезды. Ему было все равно.
07.06.1999
