Захват прошел без эксцесов. Но поговорить с чужаком у Ореги получилось не сразу. Во-первых, контейнеровоз почти сразу ушел в прыжок. Во-вторых после прыжка, за сбоил главный двигатель. В-третьих, лингвистические программы, долго разбирались в речи того кого он подобрал. И только через двадцать часов и пятнадцать звездных прыжков, Орега щелкнул тумблером связи, что бы задать первый и самый логичный вопрос:
— Тебя до куда подкинуть то надо?
Устраняющий неисправности
Он чувствует когда в мире, что-то идет не так. Иногда он может устранить неисправность в нитях судьбы.
С резким криком Том вскочил на кровати. Испарина пробежала по мокрой от пота спине. Сон, очередной сон. Привычный кошмар. Чувство, что мире, что-то не так, что что-то сломалось и нарушает нить мироздания, выкинуло его из дремоты.
Где-то опять, натянулась нить бытия и вот-вот разорвется. А это не правильно! Том всеми фибрами своей души чувствовал эту прореху, эту боль натянутой как струна нити судьбы. Нити, которая вот-вот перестанет быть.
А этого нельзя допустить! Ибо все свое время, и если что-то выбивается изначального Замысла, то… То Том чувствовал невероятную боль.
Кто-то назовет это даром, но правы будут те, кто посчитает это проклятием. Ощущать боль от того, что где-то что-то идет не так как положено! Проклятие, истинное, незамутненное. Знать и чувствовать, что исправить ты это не в силах. Но сегодня был особый случай.
Том быстро оделся. Даже вопреки своей привычке, не стал принимать душ. Сегодня он мог успеть. Он мог предотвратить неправильность. И это отдаляло боль, и придавало невероятные силы.
Взгляд на часы: пять двадцать утра. А нить порвется в шесть ноль четыре. Порвется не в то время когда должна. И вместе с нитью умрет человек. Умрет не в свое время, не в тот момент, что уготован судьбой. Умрет не от того и не там. А это не верно, и это больно! Все во вселенной должно идти, так как задумано Создателем!
Несколько пересадок на утренних автобусах и вот Том на месте! Он успел. Через минуту, в этот переулок выйдет человек по имени Джон. По Замыслу он должен будет просто пройти этот переулок. Так будет правильно, но увы для Джона, кружащаяся сейчас над домами чайка, сядет на уголок строй лепнины, что на самой крыше здания. Лепнина не выдержит и её кусок весом всего в триста грамм полетит вниз. Триста грамм, это так мало. Но одновременно это и так много, когда они падают на непокрытую голову с высоты двадцати четырех этажей. И Джон умрет. Умрет нелепо, случайно! И это разрывало голову Тома на части от нестерпимой боли. Взгляд на часы шесть ноль три.
— Вы не подскажите сколько времени? — Обратился Том к одинокому прохожему, что появился в переулке.
— Шесть ноль четыре. — Чуть сбившись с шага, ответил молодой человек лет двадцати пяти.
— Спасибо. — Том поблагодарил собеседника.
Боль уходила. Она истончалась и в конце концов ушла насовсем. Кусочек лепнины пал в десяти шагах от молодого человека. Простой вопрос, задержал его не надолго и упавший кусок не причинил никому вреда. Нить судьбы Джона не прервалась, сейчас, не там и не тогда когда нужно. И все пошло как надо.
Где-то, совсем не далеко, завыли полицейские сирены. Им завторила завывание неотложки. Том посмотрел на часы: шесть ноль семь. Тяжелый вздох облегчения сорвался с губ Тома, все верно. Все по замыслу.
А за полквартала от Тома, врачи скорой пытались спасти жизнь попавшего под машину юноши по имени Джон. Они еще не знали, что все их попытки реанимации бесполезны. Шесть ноль семь, это время смерти человека Джона Мекоя, так было предначертано еще до сотворения мира!
Сознание вернулось рывком, резко и сразу.
Комната, в которой доминантный цвет белый, белые стены и потолок, люди в белом, стол накрытый белой простыней. Операционная, люди в белом врачи, а стол с простыней это не что иное как операционный стол. Мысли ворочаются в голове вяло, постепенно перерабатывая информацию о окружающем. Что захрень, как я тут…
Воспоминания пришли быстро. Визг тормозов, судорожное вращение руля, с ясной мыслью «Не успею!!!». Жуткий хруст сминаемого металла и пластика. Сильный удар в левый бок, потом голова соприкасается с чем-то твердым и как свет выключили. Значит была авария, и операционная её следствие. Что-то заставило вглядеться в лицо оперируемого, именно заставило, единственная не закрытая простыней часть тела пациента, кроме разумеется, области операции. Лицо как лицо, обычное мужское, не лишенное привлекательности, только вот неестественно бледное. Стоп, чем-то знакомое лицо, неужто кто-то из знакомых тоже попал в аварию?
Знакомых? ЗНАКОМЫХ??!!! ЗНАКОМЫХ!!!! ЭТО МОЁ ЛИЦО!!!
Что я одновременно делаю там и тут?!
Опс…. А как это у меня получается парить под потолком? И где собственно мое тело! Нет не то что на столе! Чем я думаю!? Эй! Верните мне тело! Или верните меня в тело! ЁЁЁЁ! Я что умираю? Значит те кто рассказывал о клинической смерти правы? Эй врачи! Вы там внизу! Я жить хочу! Мне всего сорок лет! Я молод черт побери! Упс! Если я тут, а тело там, значит загробная жизнь возможна, и лучше не поминать черта… Врачи! Вытащите меня отсюда! Точнее оживите меня и верните обратно!!! Страшно!! Было бы тело наверно потом холодным покрылся… Доктора, родненькие, вы уж постарайтесь! Очень прошу! Всё что угодно сделаю. Только ВЕРНИТЕ меня! Хирург, ну что ты так потеешь, не нервничай! а то что-нибудь не так сделаешь! Что за скорбное лицо? Я ЕЩЕ ЖИВ! Я еще тут! Работайте! Что значит мы его потеряли!??!! Кого!? Ей! Не закрывай лицо простыней! Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ!!! Жить это прекрасно, не хороните меня раньше времени!!! Еще наверно можно что-то сделать! Хирург ты чего перчатки снял! Что значит всё? Что значит СЛЕДУЮЩЕГО!!!!???
Меня куда-то тянет, как в гигантский водоворот затягивает. Я лечу по трубе, в её конце мягкое свечение. Ощущение, что полет ускоряется, а труба сужается, лишь свет в её конце неизменен. Так вот ты какая смерть. А ведь я ТАК хотел жить!
Тоннель завершается и я влетаю в сгусток мягкого и теплого света. Свет хоть и мягкий но нестерпимо режет глаза! Хотя глаз у меня уже нет. Жжение от яркого света становится нестерпимым и я открываю глаза. ОТКРЫВАЮ!?!? По телу пробегает мягкая волна тепла. Откуда у меня тело?
Взгляд фокусируется, перед глазами горит надпись «С возвращением из отпуска, мистер Лайган».
Какой Лайгайн!? Я Алекс!
Информационный поток воспоминаний захлестывает меня. Я и Алекс, только что погибший в автокатастрофе на Земле 21 века и одновременно Лайган! То же человек и то же на Земле! Только вот век сейчас 202-й, а мне-Лайгану восемнадцать тысячелетий отроду. Воспоминания двух личностей постепенно сливаются во мне. Я-Алекс постепенно «окрыляюсь» Я ЖИВ!!!!!!!!!!!!! Я-Лайган понимаю, что ничего необычного в этом нет, потому как бессмертен, точнее биологически бессмертен. Через небольшой промежуток времени всё же принимаю решение именовать себя Лайганом, воспоминания Я-Алекса свежее, но у Я-Лайгана их больше и прожито на несколько порядков дольше.
