Но что будет при встрече, бродяга пока что не знал. Однако ему казалось, что на сей раз он не будет столь невнимателен, а скорей наоборот. И вот однажды вечером, хоть его и приглашали остаться ночевать, бродяга вышел из селения и шел до тех пор, пока совсем не стемнело. Тогда бродяга остановился, развел при дороге костер и принялся ждать.
Фея не появлялась. Нужно было, конечно, позвать ее. Но как? Они ж не договаривались. Так что оставалось только ждать и надеяться на счастливый случай. То есть если фея вдруг случится рядом, завидит костер, а при костре бродягу. Тогда он станет на одно колено и скажет... Потому что фея - самая прекрасная и самая добрая, и еще потому, что она... Но была уже глубокая ночь, и бродягу - а он работал целый день почти без отдыха - бродягу стало клонить ко сну...
И тут ему показалось, что рядом, совсем рядом, у едва теплившегося костра, кто-то сидит. Бродяга оглянулся...
Да, это была фея. На сей раз она была без скатерти, да и бродяга не был голоден.
- Здравствуй, - сказала фея и улыбнулась. А потом спросила: - Ну, как ты поживаешь?
И бродяга ответил, что теперь он поживает хорошо. Потом не удержался и похвалился, что флюгеры у него стали получаться куда красивее и голосистее прежних. Фея слушала его внимательно и согласно кивала. А потом они заговорили просто так, почти ни о чем, о разных мелочах. Спроси их, и они не повторили бы сказанного даже на треть. Но это не важно, потому что, говоря о пустяках, каждый из них чувствовал, что это почему-то важно, очень важно. Но что? Быть может, важен был не столько сам разговор, сколько улыбки, интонации или что-то еще, порой ускользающее при пересказе. Так оно или не так, но разговор этот весьма волновал бродягу и, наверное, поэтому, когда фея вдруг стала серьезной и спросила:
- А каким будет твое второе желание? - то бродяга растерялся. Он замолчал и подумал...
Но сразу вот так вот взять и подумать у него не получилось. Тогда он как следует собрался с мыслями и вспомнил, что у него ведь не было и по сей день нет дома. И что все свое добро он носит на своих же плечах и ничуть не ощущает тяжести, а даже скорее наоборот, И что поэтому никакая уважающая себя девушка, а тем более... Да, никакая уважающая себя девушка и не посмотрит на него.
Тогда бродяга посмотрел на фею, хотел сказать... хотел сказать одно, но от смущения сказал совсем другое:
- Я... нищ, - и замолчал. Для того, чтобы потом триста, а может и четыреста раз вспомнить об этих глупых словах, покраснеть и устыдиться. А устыдившись пока что в первый раз, бродяга вполне справедливо ожидал, что фея тут же исчезнет.
Но нет. Фея улыбнулась, повела рукой... и у ног бродяги оказался маленький, но весьма красивый и еще более тяжелый сундучок. Такой тяжелый, что одному его не унести. Да бродяга и не собирался это делать; он поднял крышку, увидел в сундучке...
Ослепительно сверкавшие перстни, тончайшую паутину золотого шитья, весьма прелестные и не менее драгоценные броши, диадемы, кулоны и еще какие-то украшения...
И подумал, что ему всего этого и не нужно. А нужно ему всего лишь несколько монет, и если не серебряных, то хотя бы медных. Тогда в ближайшем же селении он смог бы купить себе приличную одежду и раздобыть новый, лучший инструмент. Ведь хорошо известно, что прилично одетого мастера приглашают в приличные дома, а лучшим инструментом работаются и лучшие флюгеры. И случись все это, бродяга непременно заведет себе кошелек, потом построит дом, а после этого станет на одно колено...
Подумав так, бродяга склонился к сундучку, выбрал в нем четыре монеты поплоше, потом аккуратно закрыл крышку и посмотрел на фею.
Но феи не было. Бродяга оглянулся - не было и сундучка. Тогда бродяга устыдился во второй раз. Размахнулся - и все четыре монеты разлетелись на все четыре стороны.
После всего, что случилось, не то что спать, но сидеть на месте и то не хотелось. Бродяга встал, забросил котомку за плечо и пошел вперед.
Наутро бродягу пригласили в большой приличный дом, где ему было заказано сразу восемь флюгеров. Бродяга работал с великим усердием, и все восемь флюгеров получились весьма удачными: петушки кричали... нет, они очень даже складно пели утром, после дождя, к хорошей погоде и вечером. Вечернее пение было самым красивым и к тому же навевало приятные сны. Хозяин оценил работу бродяги по достоинству, и тот на заработанные деньги купил себе новую приличную одежду и лучший инструмент.
Во втором, третьем, и так до десятого селения повторялась та же история. Бродягу везде приглашали и везде его работу хвалили и очень ценили. Мало того, что в тамошних местах подобные флюгеры были в большую диковину, но и сам бродяга с каждым днем работал все лучше и лучше. И с каждым же днем он все чаще и чаще вспоминал свою прекрасную фею.
Воспоминания эти бродяга любил и не любил одновременно. Любил он потому, что - будем откровенны - бродяга без памяти полюбил прекрасную фею, а не любил потому, что при последней встрече с ней он вел себя еще хуже, чем в первый раз - его ведь обуяла жадность! Так думал бродяга.
И думал он об этом непрестанно, но, странное дело, петушки, сработанные им, пели все веселей и веселей, а заказов на них становилось все больше и больше.
Но бродягу это не радовало. И он, как и в прошлый раз, отказался он ночлега, ушел в ночной лес, развел костер и принялся ждать фею. Бродяга насупленно молчал и был полон решимости сказать прекрасной фее о своей любви.
На этот раз фея явилась под утро. Она неслышно подошла к костру, села рядом с бродягой и осторожно тронула его за плечо. Бродяга тут же проснулся, смущенно поприветствовал гостью... и замолчал.
Фея была грустна. Казалось, что-то тревожило ее. Она долго молчала, а потом робко спросила:
- Ты хочешь сказать мне свое третье желание?
Но бродяга ничего не ответил. Он почувствовал, что былая решимость покинула его. Кто он такой, бездомный бродяга, чтобы предлагать руку и сердце... И кому?! Нет, лучше молчать и придумать что-нибудь поскромнее.
Но ничего другого бродяга не хотел. Тогда, быть может, сказать все как есть, но не прямо, а как-нибудь иносказательно? Захочет - поймет, а нет - так что поделаешь! И после долгих размышлений бродяга несмело сказал:
- Я... одинок.
- Одинок? - не поверила фея.
- Да. Совсем одинок. И у меня нет никого, - сказал бродяга и стал ждать ответа.
Но ответа он не услышал. Фея осторожно вздохнула... и исчезла.
Оставшись один, бродяга подумал, что так оно, может быть, и к лучшему. Они ведь не пара, это ясно как солнечный день. И, опять же, фея непременно поможет ему. Не так, как он бы хотел, но все-таки поможет.
Так оно и случилось. На третий день, ближе к обеду, бродяга встретил на дороге девушку. Девушка была очень красива и даже чем-то похожа на фею. А еще... она спросила, кто он такой, и бродяга тут же, при дороге, вырезал если и не самый большой, то уж наверняка самый красивый в своей жизни флюгер. Этот флюгер, как потом оказалось, кроме прочих случаев пел еще к завтраку, обеду и ужину - для этого бродяга встроил в петушка еще одну зубчатку, которая чуяла дым очага.
