КГ-медсестра наконец дочитала свою лекцию по ПОП. Летиция мало что почерпнула из ее объяснений. Теоретический курс казался ей довольно нудным, а для практических занятий она еще не созрела. Набор дисциплин был таков: спецсеминары по будущей профессии — при этом ее желания не учитывались — и две программы по эстетическому воспитанию, включавшие занятия в индивидуальном оркестре каждую пятницу и обзоры лит/видовских публикаций по уик-эндам раз в две недели.
Для медицины Летиция не очень-то годилась, хотя и не желала этого признавать. Ее интеллектуальное созревание длилось дольше, потому что мозг натурально-генного ребенка уступал мозгу ПР, устроенному по оптимальной схеме.
Летиция страдала от своего тугодумства. И сама часто сомневалась, что из нее выйдет хороший доктор. Ко всему прочему она еще была невероятно брезглива. А ведь никто, даже ее собратья-НГ, не захотят лечиться у доктора, бледнеющего при виде крови. Летиция мысленно попросила медсестру начать лекцию заново.
А тем временем Рина Кэткарт с головой погрузилась в свою программу, и лицо ее теперь выражало полное блаженство. Она впитывала знания быстро и с наслаждением, словно сладкий нектар.
Да, вот что значит мозг без изъянов.
Минут через десять мистер Брант привел обратно Джорджию Фишер, бледную, с затуманенным взглядом. Девочка села в соседнем ряду, за два кресла от Летиции, и послушно включила модулятор, а Брант вернулся к пульту, чтобы, задав общую программу, скоординировать деятельность класса. Эдна Корман что-то шепнула Джорджии на ухо.
— Не так уж сильно меня замкнуло, — мягко сказала та.
— Как дела, Летиция? — Перед ней возникло лицо КГ-автоконсультанта, искаженное помехами. Впрочем, не это сейчас волновало Летицию — главное, раз появился АК, значит, жди неприятностей, будь картинка хоть какой чистой.
— Паршиво, — ответила она.
— Да что ты! А в чем проблема?
— Мне бы поговорить с доктором Рутгером…
— Ага, значит, не веришь больше своему старому другу АК?
— Просто мне нужно с ним поговорить с глазу на глаз.
— Доктор Рутгер — человек занятой, дорогая моя. Человек ведь не может находиться сразу в нескольких местах — не то что твой друг АК. И все-таки — вдруг я смогу тебе помочь?
— Тогда включи шестнадцатую программу.
Изображение перед ней заколыхалось, и лицо постепенно обрело черты Мариан Темпесино, единственной из КГ-персонажей, в обществе которой Летиция чувствовала себя по-настоящему уютно.
На этот раз помех не было — значит, программу использовали редко, что было только на руку Летиции.
— Шестнадцатая на связи. Летиция, да на тебе лица нет! Что, никак не подстроишься под остальных?
— Я хотела бы побеседовать с доктором Рутгером, но он занят. Так что пока я доверюсь вам. Пусть запись разговора поместят в мое личное дело. Я хочу уйти из этой школы. Хочу, чтобы родители забрали меня отсюда и перевели в специальное заведение для НГ.
Лицо Темпесино осталось совершенно бесстрастным. Этим Летиции и нравилась программа шестнадцать.
— Почему?
— Потому что я — уродка. Родители сделали меня такой, и мое место среди остальных уродов.
— Ты не уродка, ты — натуральная.
— Чтобы выглядеть не хуже других — например, Рины Кэткарт, — мне придется до конца жизни заниматься биопластикой. Мало того — меня еще попросили сыграть старуху в какой-то пьесе. Выходит, ни для какой другой роли я не гожусь? Ну сколько можно все это терпеть?
— Да они просто хотят принять тебя в свою компанию.
— Но ведь мне же обидно! — не выдержала Петиция. В глазах у нее стояли слезы.
Изображение Темпесино заколыхалось — видимо, зафиксировав эмоциональный взрыв, АК перевел беседу на более высокий уровень.
— А куда бы ты хотела перевестись, Летиция?
Летиция задумалась на какое-то мгновение.
— Туда, где уродство считается нормой.
— Ну что же, тогда давай перенесемся лет этак на шестьдесят назад. Ты готова?
Она кивнула и стерла очередную порцию туши тыльной стороной ладони.
— Тогда поехали.
Это было похоже на сон. Летиция видела все в каком-то тумане пользуясь модулятором, она никогда не испытывала ничего подобного. Образы КГ, собранные с тысяч миль пленок со старыми фильмами, создавали иллюзию путешествия по времени. Она словно попала наконец в то место, которое ей хотелось бы назвать своим домом. Лица мелькали перед ней — неповторимые в своем уродстве, преждевременно состарившиеся, в очках. Попадались среди них и красивые, даже по сегодняшним меркам. Показав лицо крупным планом, объектив затем захватывал человека в полный рост, показывая его тело потерявшее форму или тренированное, чрезмерно грузное или худосочное, бледное или красное от повышенного кровяного давления. Человечество, каким оно было шестьдесят лет назад, предстало перед ней во всем своем разнообразии, со всеми присущими ему изъянами. Именно то человечество, частью которого хотела бы быть Летиция.
— До чего же они прекрасны! — мечтательно сказала Летиция.
— Сами они так не считали. Именно тогда люди ухватились за возможность сделать своих детей красивыми, умными и здоровыми. Это было переходное время, Летиция. Так же как и сейчас.
— Сейчас все на одно лицо.
— Думаю, ты несправедлива, — возразил АК. — У нынешних людей тоже сохранились индивидуальные черты.
— Но только не в моем поколении.
— В твоем поколении — в особенности. Посмотри-ка.
АК показал ей десятки лиц. Они почти не отличались друг от друга, зато все были красивые. На некоторых Летиция не могла смотреть без боли — она знала: никто из этих людей не станет ее другом, никогда ее не полюбит для них всегда найдется кто-то красивее и желаннее НГ.
— Жаль, что родители мои не жили в то время. И зачем только они сделали меня уродкой?
— Ты не уродка. Ты просто развиваешься естественным путем.
— Еще какая уродка. Они дразнят меня ДГН — дегенераткой.
— А может быть, ты иногда сама нарываешься на грубые слова?
— Нет! — Кажется, беседа заходила в тупик.
— Видишь ли, Летиция, всем нам приходится подстраиваться под окружающий мир. Даже сегодня в мире хватает несправедливости. Ты уверена, что сделала все от тебя зависящее?
Вместо ответа Летиция заерзала на стуле и попросила разрешения выйти.
— Подожди минутку, — сказал АК. — Мы не закончили.
Летиции был знаком этот тон. АК имели право проявить порой некоторую жесткость. Например, отправить самых дерзких учеников на уборку территории или задержать после занятий и поручить им работу, обычно выполняемую компьютерами. Летиция горестно вздохнула и снова уселась на стул. Она терпеть не могла подобных назиданий.
