А через час, выпив и за старый и за Новый год, за успехи, за ответственного квартиросъемщика и его жену, все захотели танцевать. Она пила мало и все время поглядывала на медленно вращающуюся светящуюся Жемчужину, а Он тихо улыбался при этом.
- Хочу вальс гаснущих свечей, - баритоном сказала жена астронома. Люблю танцевать в темноте. - Но она на самом деле не любила танцевать в темноте, она вообще не любила темноту, предполагая, что в темноте обязательно должны быть крысы.
- Даешь вальс в темноте! - закричали остальные.
Старичок сосед, зная наверняка, что ему не придется участвовать в танцах, тем более в вальсе, тем более в темноте, налил себе полстопочки водки, выпил и, воспользовавшись шумом, положил себе кусочек фаршированных артишоков. Все хвалят, все едят. Любопытно попробовать. Он попробовал, покачал головой, как бы говоря: "Эх, молодежь...", - и с хрустом раскусил соленый огурчик.
Вальса свечей в фонотеке физика-теоретика, принесшего с собой магнитофон "Астра", не оказалось. И вообще у него вальсов не было. Бывший пожарный покряхтел немного, сходил к себе в квартиру и принес старую-престарую пластинку с названием "Амурские волны". Включили радиолу и выключили свет.
- Люблю танцевать в темноте, - повторила жена астронома, но не сделала даже попытки подняться.
"Господи, - подумал в страхе бывший пожарный. - На ипподром бы тебе. Ведь поломают все тут с пьяных глаз".
А в комнате по-прежнему было светло.
- Выключите елочные гирлянды! - догадался кто-то.
Выключили и гирлянды. В квартире все равно так же светло.
- Люминесцентная игрушка, - констатировал факт освещенности физик-теоретик. - Интенсивность поразительная. Где купили?
- Это Жемчужина из Северной Короны, - сказала Она.
- Да, - подтвердил Он. - Это Гемма.
- Люди все достают, - недовольно сказала женщина-физик своему мужу-физику. - А ты не мог купить приличных игрушек. Когда купили? - Это уже относилось к ним.
- Это мы взяли на одну ночь, - сказала Она. - Такое чудо разве можно купить...
- Да, - согласился физик. - Сейчас приличную вещь разве купишь...
- Да нет же, - сказал Он, как-то странно сгорбившись, как будто его ударили палкой. - Это не вещь. Это звезда. Звезда под названием Гемма из Северной Короны. Это созвездие еще иногда называют Северный Венец.
- Что касается параметров Геммы... - начал молодой астроном, но его перебили.
- Невозможная вещь, - отрезал физик-теоретик. - Звезд на Земле не может быть.
- Ого! Да эта игрушка горячая! - воскликнул астроном, дотронувшись до звезды и дуя себе на палец.
- Одиннадцать тысяч градусов на поверхности, - сказал Он.
"А где же ящик с песком?" - лихорадочно подумал бывший пожарный и налил себе еще полстопочки, но не выпил.
- Да тут не одиннадцать, а все пятьдесят градусов будет.
- Одиннадцать тысяч градусов, а не одиннадцать, - поправил Он.
- Разыгрываешь, - обиделся астроном.
- Не верите? - спросил Он и взял чью-то вилку. - Смотрите. - Он дотронулся вилкой до сияющего шара, и вилка начала исчезать. Глаза удивленных зрителей полезли из орбит. - Все. Она при такой температуре просто испарилась.
Физик-теоретик отошел от елки, взял со стола салфетку и начал что-то писать, хмурясь и дергая шеей.
Сосед, бывший пожарный, встал со своего места, уперся руками в стол и угрожающе произнес:
- Может возгореться!
- Да нет же, что вы! - возразила Она. - От нее ничего не может загореться здесь.
Сосед крякнул, выпил полстопки, недовольно покачал головой и вышел в коридор.
- Вот вам! - вставая из-за стола, сказал физик-теоретик. - Вот формула, вот результат. При исчезновения вилки, при ее практически мгновенном испарении должен был произойти взрыв. Где он? Я очень хочу слышать, где взрыв?
- Ну что значит вилка по отношению к звезде, - сказал Он. - Ты ошибся в массе звезды на двадцать один порядок. Посчитай.
- Я взял массу этого шарика, - защищался физик-теоретик. - Ну сколько там? Пусть килограмм.
- Почему килограмм? Ведь это же масса звезды!
- Бросьте, бросьте, - не поверил физик и хотел поднять Гемму. Это ему не удалось. Астроном взялся помогать ему, но у них и у двоих ничего не вышло. - Да, тяжеловатая штучка. Килограммов сто пятьдесят будет.
- А почему в таком случае елка выдерживает этот груз? - неожиданно спросила женщина-физик.
- Действительно, почему? - удивленно посмотрели друг на друга физик и астроном.
- Разве мы за этим принесли ее в нашу комнату? - спросила Она у Него. Ведь мы хотели, чтобы было красиво, чудесно, необычно, странно. А тут такие разговоры... Они еще попытаются вскрыть ее.
- Фокус какой-то, и все, - сказал астроном.
- А я думала, вы ее купили, - с облегчением улыбнулась женщина-физик.
- Давайте танцевать! - предложил Он. - Ведь никто в мире еще не танцевал в комнате при свете звезды.
- А я хочу в темноте, - заупрямилась жена астронома.
В это время в комнату вошел сосед с ведром воды, сделал всем успокоительный жест и поставил ведро возле елки, сказав назидательно:
- Предупредить пожар всегда легче, чем потушить. Прошу учесть.
Все начали садиться за стол. Жена физика, потому что это была не вещь, а какая-то звезда, что ли. Астроном, потому что не верил в чудеса. Физик, потому что решил, что он пьян, а раз уж пьян, то почему не выпить еще. Бывший пожарный, потому что он сделал все, чтобы предотвратить пожар. А жена астронома и не вставала из-за стола.
И через пять минут про Гемму забыли. Все, кроме Нее и Его. Она все Так же украдкой поворачивалась чтобы краем глаза взглянуть на звезду. Бывший пожарный налил полстопочки и поставил перед ней.
- Что вы? Я не пью, - сказала она.
- И не пей, - наставительно ответил сосед. - Не обязательно ее пить. Ты садись на мое место, а я на твое; А то шею скрутишь. Красивая штука! Аж за сердце схватывает.
Они выпили за счастье, за исполнение желаний, танцевали. И жена астронома танцевала. И даже бывший пожарный с удивлением обнаружил, что может отплясывать твист не хуже молодых. Поставили и вальс "Амурские волны". По очереди кто-нибудь из гостей трезвел или пьянел, так что шумная компания не распадалась. Было весело и легко. Никто не вспоминал о злополучной Гемме, которая чуть было не расстроила весь праздничный вечер.
Расходились часов в шесть утра. Он пошел провожать гостей, а Она с ногами устроилась в мягком кресле и смотрела на медленно вращающийся шар. Тени странных мыслей и улыбок проносились по ее лицу, придавая ему загадочное выражение счастья и мечты. Она встала и без всякого усилия положила Гемму себе на ладонь и не обожглась. Иногда с поверхности звезды срывались гигантские, в сотню миллионов километров, протуберанцы и слегка касались ее лица, отражаясь в зрачках белыми молниями. Поток всепроникающих нейтрино вырвался из недр звезды и покорно угас, коснувшись ее грустной и одновременно радостной улыбки.
