Она была примерно двухметровой длины, в крылатом подобии тканей и, не в пример гидроцефалу, нежна, гармонична и грациозна.
- Посмотри, посмотри, что-то такое земное и знакомое, знакомое, - с умилением прошептал Бек напарнику. - Что-то вроде любовного свидания, а?
Похоже, дряхлый гидроцефал робко преподносил свои цветы сибурской фее. Операторы замерли, приникнув к зорокамере и стараясь понять и осмыслить происходящее.
- Придурок, может быть, полуния - воплощенное божество у гидроцефалов, - грубо нарушил тишину напарник и вдруг захохотал. - Гляди, она пожирает его цветы, как корова, и... у нее мордочка, как у змейки, с мелкими острыми зубками. Ничего себе, любовь!
- А что, разве нельзя принести своей возлюбленной даме какие-нибудь лакомства? Почему мы решили, что это именно цветы? - задумчиво произнес Бек.
- Любовь между таким дряхлым корявым уродом и такой зефирной фифочкой? Нет, дорогой, это что хочешь, только не любовь, слишком уж они разные, - со смехом отрезал напарник и увеличил резкость в зорокамере.
- Смотри, смотри, он гладит ее, - вскричал Бек. - Он очень нежен с ней. А что ты скажешь об этом богомольном жесте! А это?! Возможно, она и он - одна особь породы гуманоидов, просто у них так разнятся полы. Она красива, он безобразен, вглядись, в них есть какое-то неуловимое сходство.
- Это, брат, уже ностальгия по Земле, - потрепав Бека по спине, возразил напарник. - Тебе, старик, просто захотелось привезти на Землю романтический красивый фильм.
- А почему бы и нет?
- Я же говорю - ностальгия! И потом, почему именно красива она, уродлив он, может, все наоборот?
Затаив дыхание, Бек снова прильнул к зорокамере, не торопясь с ответом.
Гидроцефал гладил и словно ласкал полунию, неотрывно рассматривая ее своими белыми водянистыми глазками. Его крошечное личико с приоткрытым клювом, кажется, выражало умильность и трепет.
Спустя несколько минут он взял подобие круглого сосуда и, спустившись к морю, принес воды для полунии, как бы собираясь омыть ее. Однако идиллии помешали несколько молодых гидроцефалов, появившихся у моря на горизонте. Завидя их, старик засуетился и, дернув какую-то штуку, опустил стенки полусферы со всех сторон.
Оставив полунию одну, гидроцефал вышел навстречу непрошенным гостям, сделал какой-то непонятный знак конечностью и, пообщавшись с ними на своем неслышном для светолетчиков наречии, отправился вслед за группой в город серебристых полусфер и шпилей.
Бек поручил озабоченного гидроцефала помощнику, а сам продолжал наблюдение за полунией в ее снова распахнувшейся, как шатер, одинокой полусфере.
Побыв немного в одиночестве, млечная красавица поднялась наконец в свой полный рост и, вдруг взмахнув своими складками одежды, которые оказались крыльями, неожиданно полетела куда-то вдаль от моря, в дикий темный, кишащий чудовищами и жизнью мир Сибура.
- Нет, это, по всей вероятности, какое-то божественное создание, которому гидроцефалы поклоняются, как в храме. Возможно, даже старик это жрец, служитель культа, - предположил напарник. - Иначе зачем ему было прятать полунию от сородичей?
Долетев до червячных деревьев, полуния потерялась из вида, однако, посовещавшись с товарищем, Бек решил не искушать судьбу и оставить светолет висеть мертвой незримой точкой на месте, пользуясь доступным прежним радиусом обозримости. Чем черт не шутит, возможно, цивилизация гидроцефалов и полуний, ничем не выдавая себя внешне, таит такое, что землянам и не снилось. Во всяком случае, меры предосторожности не повредят никогда, да и работать как-то спокойнее, не выдавая себя, из туманных слоев атмосферы.
Утром следующего дня, сильно запозднившись в своем сонном оцепенении совы, нащупанный снова зорокамерой гидроцефал нарвал такой же букет, как и в прошлый раз, и отправился к полунии.
Вернувшись с прогулки, полуния отдыхала в своей привычной вальяжной позе. Однако на этот раз она была не одна. Под крышей приподнятой со всех сторон полусферы сидел горбун-головастик, прозванный Беком синюхом за синий цвет матового тела.
Отдав букет, гидроцефал снова стал обхаживать полунию, нежно оглаживая ее со всех сторон,, и было снова не ясно - божество она или возлюбленная корявого карлика с водянистым пузырем вместо головы. "Жрец или поклонник?" - гадал Бек, снимая свой непонятный, небывалый фильм для землян.
Наконец, взяв на руки беспомощно барахтающегося синюха, гидроцефал покинул полунию.
Придя домой, гидроцефал размозжил голову синюха своим острым клювом и стал медленно сосать его. Постепенно пузырь гидроцефала расправился и наполнился почти до основания прозрачной, как вода, жидкостью. Жидкость просачивалась через пузырь и обтекала всего гидроцефала сверху донизу, но он все сосал и сосал синюха, пока от того не осталась вялая, как тряпка, оболочка.
Теперь гидроцефал не напоминал корявого старика, он был свеж, гладок и влажен на вид, как все остальные гидроцефалы.
- Ты посмотри, какая мерзопакостная тварь этот твой гуманоид! - не выдержал напарник, явно сочувствуя горбатенькому беспомощному синюху с прекрасными изумрудными глазами.
- Не мерзопакостней, чем гуманоид, кушающий у себя дома кролика или курочку!- съязвил насмешливо Бек.
На следующий день, едва все маленькие голубые солнца и одно желтое, выстроившись в своем обычном порядке, поползли к зениту, божественная полуния, получив свой букет, оделила, в свою очередь, поклонника великолепным, редким на вид червячным деревом, отвратительно шевелящимся под куполом полусферы. Завязанное в десятки живых, вросших друг в друга узлов, уходящих во множество змеящихся белых ответвлений, дерево смутно напоминало клубки волос и вызывало такую брезгливость и омерзение, что Бек, не выдержав, сплюнул.
- Смотри, смотри, они жрут этих аскарид вместе, - сказал напарник, с кислой гримасой уставившись на проецируемый зорокамерой экран так, словно Бек мог не видеть этого.
- Какая гадость, - сплюнул снова Бек, неотрывно продолжая съемку.
- Не гаже, чем щупальца кальмара в масле, - хохотнул ехидно, в свою очередь, напарник. - Доверь эти съемки роботу, старик, если ты такой нежный и брезгливый. Не хочешь?! Интересно?! Лучше мастера это никто не подаст, а ты уж посмакуешь эти гадости и обсосешь до мельчайших подробностей, деталей.
- Да, катись ты, знаешь куда?! - беззлобно огрызнулся Бек.
Так прошло несколько длинных, сорокочасовых дней Сибура. Потрясенные и притихшие, попривыкшие операторы поняли, что гидроцефал и полуния едят все.
- Они только и делают, что едят! - воскликнул Бек. - Они выковыривают зрачки у звездчатых шаров, стригут ноги змеепауков, маринуют красных и других жабокрылов и даже заготавливают живую ткань грозной фиолетовой органики Сибура, суша и укладывая ее в отсеки своих полусфер!
