Сам он, лейтенант Челлиж, принял командование «Газелью». на которой месяц назад, под командованием капитана Бленди, совершил посадку на Сером Чудовище, чтобы наблюдать за развитием колонии поселенцев.
Теперь Бленди командовал полуэскадрой космических разведчиков, которые базировались на Сером Чудовище.
Экипаж корабля имел обыкновение проводить ночь во вновь возведенных капонирах. На борту же любого транспорта, если он был не больше «Газели», постоянно должен был находиться лишь один человек. Челлиж с горечью подумал об этом, так как надеяться на чью-либо помощь не приходилось. Правда, капониры находились на таком расстоянии, что экипажи могли добраться до своих транспортов почти мгновенно, и, если бы только удалось поднять тревогу, он был бы спасен. Вся сложность была в том, что Роане и его сообщник не дадут ему такой возможности.
Он осторожно перевалился на бок, но Роане все же услышал шум и заметил, что его пленник пришел в себя. Челлиж бросить быстрый взгляд на сообщника Роане. Это был Челлиж мгновенно вспомнил, что Саттни принадлежит к четыре месяца назад под предводительством Холландера разжечь недовольство среди поселенцев. Холландер был приговорен к смерти. Члены же его банды, потеряв своего предводителя, снова примкнули к остальным поселенцам.
Присутствие Саттни придавало делу новый оборот. Челлиж понимал, что ему не стоит ждать ничего хорошего от приверженца Холландера, так как он сам руководил охотой на Холландера и его людей.
Роане давно уже держал пистолет наготове и когда заметил, что Челлиж открыл глаза, сразу же отступил на пару шагов и направил ствол оружия ему в грудь.
— Я еще посчитаюсь с тобой, — прошептал он. — Но не теперь. У нас для этого будет еще много времени.
Челлиж приподнялся и оперся на локти.
— Что вы делаете? Разве вы пару дней назад не приносили присяги? — спросил он и с удивлением обнаружил, что его собственный голос, прозвучавший для него как гром, едва не расколол его страшно гудевший череп. — Вы предстанете перед военным трибуналом, и, весьма вероятно, вас расстреляют.
Оливер Роане не принадлежал к особенно сообразительным людям и довольно-таки медленно находил слова для ответа, но зато он был наделен недюжинной силой, и, как впоследствии признался Челлижу Саттни. Роане сам удивлялся, как ему удалось уговорить Саттни, чтобы тот не расправился с Челлижем немедленно. Сейчас же Саттни отошел в сторону таким образом, чтобы Челлиж мог его видеть, и сказал:
— У нас нет никакого намерения позволить им поймать нас. И вы нам в этом поможете.
— Чего вы хотите? — удивленно спросил Челлиж.
— Я думаю, что мы не дадим вам проявить свою инициативу еще раз, холодно ответил Саттни. — Для вас самое главное сейчас — делать именно то, что вам скажут. Иначе я могу гарантировать вам только неприятности.
Некоторое время он смотрел на Челлижа, словно ожидая, когда сказанное им достигнет сознания лейтенанта. Потом, сделав повелительный жест, сказал:
— Вставайте и следуйте за мной!
Челлиж решил подчиниться. Он встал, проклиная страшную головную боль. Тем временем Саттни открыл люк и вышел в коридор. Челлиж последовал за ним, а сзади шел Роане с наведенным на него пистолетом.
Саттни вошел в централь управления. Челлиж с первого взгляда донял, что все без исключения главные агрегаты «Газели» уже были выключены. До него стало доходить, чего же от него хотят Саттни и Роане, но он все же никак не мог представить, какую конечную цель они преследовали.
Саттни остановился возле кресла пилота.
— Вы поняли, что должны делать только то, что вам прикажут? — спросил он, словно читая мысли Челлижа. — Вы должны поднять корабль с Серого Чудовища в открытый космос, и это пока все…
— Да что вы говорите? — насмешливо переспросил Челлиж. И это все?
Саттни серьезно кивнул.
— Пока, как я сказал.
— И не подумаю! — гневно ответил Челлиж. И в то же мгновение получил удар сзади. Удар не был сильным, но пришелся в самое чувствительное место — затылок, который и так уже пылал болью. На пару секунд перед его глазами не осталось ничего, кроме полной искр пустоты, а когда он снова пришел в себя, оказалось, что он лежит на полу возле кресла пилота. Роане глупо улыбался.
— Хотите получить еще? — хохотнул он.
Челлиж с трудом подавил в себе желание вскочить и броситься на Роане, но никакого особого смысла бросаться на направленный в его сторону лучевой пистолет не было.
— Итак?.. — начал Саттни.
— Вы перепили! — вскричал Челлиж. — Разве вы не знаете, что произойдет, если я стартую теперь? Через две-три минуты за нами устремится весь флот Серого Чудовища. Или вы намерены просить разрешения на старт законным путем?
Он поднялся и увидел, как окаменело лицо Саттни.
— Сейчас не место и не время для шуток, — сказал тот тихо, но с угрозой в голосе. — Вы хорошо знаете возможности этого корабля и можете произвести мгновенный старт, а еще через минуту включить маршевые двигатели. И не пытайтесь рассказывать мне сказки. Я знаю возможности «Газели».
«Ну хорошо же, — яростно подумал Челлиж. Ты знаешь ее возможности, и я должен выбросить из нее в первую очередь именно тебя. Видит небо, что всю свою жизнь я был неважным солдатом, иначе давно бы уже был капитаном, а, может быть, и выше. Но этого, Саттни, ты от меня не добьешься».
Он обошел кресло пилота. Ощущение безысходности положения терзало его, но все же не настолько, чтобы протест против бесчестности Саттни полностью угас.
— И куда же мы теперь отправимся? — язвительно осведомился он. — Если я должен лететь на маршевых двигателях, то должен знать куда.
— Это вовсе не обязательно, — тотчас же возразил Саттни. — Наш план мы можем осуществить в любой части Галактики. Поэтому держите курс, куда хотите, только остерегайтесь залетать в пределы Андромеды. Это все!
Гюнтер Челлиж усмехнулся. Потом кивнул.
— Как вам будет угодно. Вся ответственность за это лежит на вас.
— А это уж не ваша забота. Я перенесу это, — язвительно парировал Саттни.
Челлиж со всей медлительностью, на которую только был способен, приступил к священнодействию за пультом. Он протянул руку, чтобы нажать одну из кнопок, но со стоном убрал ее и схватился за голову. Стараясь выиграть время, он сдавленно захрипел, словно ему стало дурно. Так он выиграл еще полторы минуты, чтобы окончательно прийти в себя и обдумать тысячи пришедших ему в голову вариантов. Он обдумал и отбросил эту тысячу вариантов и набрал пятьсот новых. Все они никуда не годились — это он понял быстро. Не было никакой возможности, которую он мог бы использовать. Все идеи содержали огромный риск для него самого. Но после раздумья он понял, что должен пойти на этот риск.
