В общем, стою дурак-дураком, не знаю, как вести-то теперь себя. Одно остается — дурака и включить.
— Виноват, — говорю, — товарищ генерал-лейтенант! — А сам будто заикаюсь: — Обо… знался!
Он только рукой махнул — молчи уж. И пошел вдоль строя.
— Это к лучшему, — говорит задумчиво, — что уставов не знаете. У нас тут свои уставы. Прогибаться некогда. Обстановка не позволяет. Единственное, что вам сейчас нужно затвердить, как «Отче наш», это… «Отче наш». Потому что дельце будет жаркое. По машинам!
— «Нет, — сказал зайчатам Мишка, — в стаде заяц — не трусишка!»
— В стае, Коленька! — тихо поправила мама.
— Зайцы стаями не ходят, — буркнул шестилетний Коленька, слезая с табуретки. — Всё, давай подарок!
Дед Мороз, тронув затейливый узел на мешке, вопросительно покосился на Колину маму. Та была расстроена. Ей явно хотелось, чтобы Коля блеснул.
— Это смотря какие зайцы, — уклончиво заметил Дед Мороз. — Ваши-то, городские, может, и не ходят. Чего им стаей промышлять? На всем готовом живут — где магазин, где склад подломят… А в наших краях, к примеру, заяц голодный, он слона замотает, если стаей.
— Слона-а? — недоверчиво протянул Коля.
— Да что слона! — Дед Мороз махнул рукавицей. — По крепкому насту он, заяц-то, бывает, и на кордон выходит. Обложит со всех сторон и прет цепью. Тут с калашом не отсидишься, дегтярь нужен…
Дед Мороз вдруг умолк, поймав на себе изумленный мамин взгляд.
— В общем, маловат стишок, — сказал он, кашлянув. — Не тянет на подарок.
— Там же дальше еще, сыночек! — в голосе мамы звякнули умоляющие нотки.
— Ай! — отмахнулся Коля. — Там полкнижки еще! Хватит на сегодня!
— Ну, про дружбу, Коленька! — упрашивала мама. — Ты так хорошо читаешь стихи! Дедушке Морозу очень хочется послушать. Правда, Дедушка?
— Черт его знает, как так получается… — Дед Мороз почесал в затылке. — Никогда бы не подумал, что буду всю эту пургу слушать. Но вот поди ж ты, нравится! Ты, Колян, пойми. Мне подарка не жалко, но за принцип я глотку порву! Сказано: подарки тем, кто маму слушается, — всё! Сдохни, а слушайся! Мать сказала: дальше рассказывай, — значит, надо рассказывать, брат, до разборок не доводить. Это же мать! Сечешь фишку?
— Секу, — вздохнул Коля.
— Что там у тебя дальше насчет зайцев? Задавили они медведя или отбился?
— Там дальше о дружбе! — радостно вставила мама.
— Не вопрос, — кивнул Дед Мороз. — Дружба рулит не по-детски! Особенно, если лежишь в канаве, подстреленный, а на тебя стая зайцев с-под лесочка заходит. И патронов кот наплакал. Тут без другана надежного, отмороженного, с которым хоть шишку бить, хоть по бабам…
Дед Мороз снова поперхнулся, спохватившись.
— В общем, давай, Колян, заканчивай стишок. Меня еще куча детей ждет.
— Ладно, — вздохнул Коля, — всё не буду, только главное. — Он снова взобрался на табуретку и старательно прокричал в пространство:
Чтоб в лесу нормально жить,
Надо дружбой дорожить!
И тогда лесные звери
Будут с сельскими дружить!
Дед Мороз задумчиво покивал.
— Это верно подмечено у тебя. Лесные — они чистые звери. Кто к ним попал, того одним куском больше не видали… Вот кабы узнали, что про них дети говорят… В общем, молодец, Колян. Здорово припечатал! Заслужил подарок — получай!
Дед Мороз рывком развязал узел, запустил обе руки по локоть в мешок. На лице его появилось удивленное выражение.
— Ох, мать честная! Я и забыл про него!
Он вынул из мешка и поставил на пол нечто вроде автомобильного аккумулятора — увесистый параллелепипед размером с небольшой посылочный ящик.
— Это я извиняюсь, — Дед Мороз обескураженно почесал в затылке. — Это не тебе, Колян.
— Другому мальчику? — с пониманием осведомился Коля.
— Во-во, ему. Мальчику. Шустрый такой мальчуган…
— А он маму слушался?
— Спрашиваешь! Такую маму попробуй не послушайся! Дня не проживешь, — Дед Мороз отчего-то быстро огляделся по сторонам. — Ладно. Что-то я не по делу уже тарахчу. Вот он, твой подарок — законный, именной, честно заработанный…
И он наконец вынул из мешка игрушку.
— Ух, ты, — восхищенно прошептал Коленька. — Совсем как живой…
— А то! — разулыбался Дед. — У настоящего Деда Мороза и подарки на все сто!
— Все-таки странный мужик…
— Хто це?
Остапенко повернулся ко мне, отчего остальные чуть не посыпались со скамейки. Однако сыпаться было некуда — набились в грузовик, как в коробку, под завязку.
— Командующий наш, — прокричал я сквозь кузовные скрипы и рев мотора. — Генерал Колесник! То про родителей расспрашивал, то вдруг — «некогда прогибаться, по машинам».
— Та ничего особлывого, — разулыбался Микола. — В них вже така процедура. Як той Суворов робыл, так и воны соби роблять, — он пренебрежительно махнул рукой. — Гетьманщина!
— Да не размахивай ты ковшами своими! — сдавленно прохрипел ненароком прижатый к борту Степа Гуваков. — Тебя надо в отдельном трейлере возить!
Что и говорить, здоров наш Остапенко. Плечи такой ширины, что из-за спины можно кукольный театр показывать. Бороду бы еще — и вылитый Карабас-Барабас, только без плетки. Да ему плетка и ни к чему — у него кулак такой, что в ведре застревает. Правда, добр Микола, силы своей показывать не любит, теми, кто слабее, не помыкает, но если и смирно попросит, типа, малышей не обижать — никто ему в просьбе не откажет.
Вот и Степе в ответ на ругань он слова не сказал, только выпростал из-за спины, осмотрел повреждения и бережно назад усадил.
— Та ничего особлывого…
Такой у нас Микола.
— Кого ловить-то будем? — спросил Валерка Жмудь. — Опять какую-нибудь хрень из-за Барьера занесли?
— Да уж это как водится, — отозвался из-за Миколиной спины Гуваков. — Никакого понятия у бродяг. Притащит черную дыру, а потом сам же вопит: помогите!
— А что, опять черную притащили? — встревожился Жмудь.
— Может, что и похуже. Пойди разберись, что там, за Барьером, самое зловредное. — Степина голова протиснулась у Миколы под мышкой и обвела глазами слушателей. — Говорят, какой-то настоящик притащили.
— Ящиков нам только не хватало! — проворчал Жмудь. — Не заметишь, как сам сыграешь, в ящик-то. Что оно хоть такое?
— Никому не известно.
— Как так — неизвестно?! — возмутился Жмудь. — А с какой стороны за эту штуку браться — тоже неизвестно?!
Никто не ответил. Черт его, в самом деле, знает…
