– Ба, Санта-Розалинда, это-ж аэропорт!
– Гыыы, вот блин, ищут какую-то группу, тащат их силком в рай, а эти *****и бухают где-то и в ус не дуют. Да, моя хорошая?! – Сявик усадил буфетчицу на колени и баловал из своего бокала шампунью.
Вдруг меня пронзило.
– Сява, похоже, я знаю этих *****ов.
– Да ладно, откуда?
– Откуда?! Это мы, придурок, это нас – идиотов ждут в зале для избранных, – тебя, меня и этого, как его… – я щелкнул пальцами
– Вадю! – подсказал испуганный Сявик – Иди ты! Нас, зачем нас… не может быть?! – Он осторожно снял с колен застывшую буфетчицу – ****ец, во, попали!
– Ротаааааааааааа, паааадъем! – в буфет ворвались трое военных – на сборы 45 секунд, неподчинение – расстрел.
– Ты мне позвони, обязательно позвони, слышишь, я буду ждать – я обнимал Ларису, а она горячо шептала мне на ухо – слышишь, не пропадай, обещай, что найдешься…
Вадяй принял горизонтальное положение, а Сявик лихорадочно пытался добить из горла шампань.
– Финита ля комеди, допрыгались супчики, с вещами на выход!! – радостно орал офицер, – бабы, если они настоящие, дождутся… Не плачь девчооонка, прайдут дажди…
Офицер выстроил нас по росту, скомандовал – на-а-а-пр-а-а-в-у-у, а-а-а-гом а-а-арш! – и мы с эскортом двинулись навстречу светлому будущему.
– Стой, смирнааааааааа! Привести себя в порядок. Нас остановили перед входом в святая святых.
У огромных дверей, отделанных дубовыми панелями, стояли часовые в парадной форме с полной выкладкой. Я пригладил волосы, застегнул пару пуговиц на рубашке, Сява подтянул штаны, а Вадик продолжил разглядывать потолок. Наконец двери открыли и нас отконвоировали внутрь.
– Бляха муха! – Сявик не смог сдержать удивления.
И правда, перед нами возникли Грановитые палаты, – один в один. Скажу по секрету, я никогда этих палат не видел, даже открытки не смотрел, но по моим представлениям они нисколько не уступают Янтарной комнате. Роскошь убранства, великолепие интерьера, золото инкрустаций, – все это производило зловеющее впечатление – символика властвования, вплетенная в орнаменты и узоры, начисто подавляла всякую иную эстетику и создавала ощущение урочища тьмы.
– Стой, на-а-апр-а-а-аву-у! – снова осмотрели, удовлетворенно хмыкнули, и препроводили далее.
Таким макаром мы прошли семь постов, два КПП и один специальный пункт досмотра, где всех раздели догола, заодно забрали авоськи с шампанью, пообещав вернуть на выходе. Вадя долго прятал за спиной фляжку, но и ее отобрали. Наконец завели в маленькую комнатку, выкрашенную в зеленый цвет, и сказали, что сейчас будет инструктаж.
– Сява, – обратился к нему Вадик – ты главное молчи, квакнешь еще не туда, за милую душу пятеру огребешь.
– Не учи отца ебацца – буркнул тот в ответ – сам знаю, не маленький.
Через какое-то время в комнату вошел подполковник, хмуро поздоровался и сказал:
– Так, сейчас вас представят на особую комиссию. Там вам дадут поручение особой важности и, что самое главное, особо секретное. Подпишите здесь и зарубите себе на носу – за разглашение расстрел, без всякого суда. Вопросы?
– Вадя, какого хуя ты им фляжку отдал? – очень кстати вставил Сявик.
– Еще вопросы – нет, хорошо. Расписывайтесь!
Мы расписались, и подпол ушел.
Снова под конвоем повели обратно – через семь постов, два КПП и специальный пункт досмотра – раздели, одели, вернули фляжку, авоськи с шампанью. Затем вывели обратно. Куда? – прально, в Грановитые палаты.
– Можете присесть, вас вызовут
Мы сели на Грановитую скамейку и пустили фляжку по кругу
– Интересно, где тут буфет? – обратился Вадя в пространство
– Пей, давай, Хайдеггер хуев! Если бы не твой тост, нас бы не повязали
– Че материшься, какой на*** Хайдеггер?
– Совсем уже… ты, когда тост говорил, кого цитировал?
– Большую советскую энциклопедию. Я искал там слово "***», наткнулся на странный текст. Видать, пьян был не по-деццки, сдуру заучил, – ну, чтоб было чем выебнуться.
– Дебил, он же враг всего прогрессивного!
– Кто, ***?
– Хайдеггер. Фашист он, Заратустра недобитый.
– А ты откуда знаешь?
– Бля, пили тут с одним. Кароче, пошли с Маскаем в каптерку, бахнули поллитру – мало. Ваня позвонил куда-то, мы поперлись за добавкой. Пришли, а там кафедра философии, представляешь. Вышел мужик, спирт за пазухой прячет. Мы ему – мол, давай, чего тянешь. А он – ребята, возьмите меня, я, типа в завязке, хоть нюхнуть, на вас посмотреть. Чуть не плачет. Сжалились, взяли – ну, он и нюхнул… Все мозги проебал этой философией.
– Так ты теперь экзистенциалист? Жан Поль Сартра лелеешь в кармане, а Маркса предал?
– Не трогай Карлу. А Жан-Поль, чтоб ты знал, за социализм с человеческим лицом выступал. Кстати, нюхач говорил, что у него сифилис был
– У Сартра?
– Бля, причем здесь Сартр, у нюхача. Утверждал, что заразился без всякой еб…, без всякого сношения.
– От святаго духа?
– Не, от телки какой-то, но воздушно-капельным
– Понятно, хорошо, что от телки.
– А дальше… дальше че было?
– Дальше… дальше мы заняли еще 250 грамм и в баню занырнули.
– Это прально, под спирт – баня за милую душу. Эх, счаз бы…
– Смирнаааааа, отставить флягу, для прохождения комиссии, шахг-о-о-о-м арш!
Мы оказались в особо овальном кабинете перед особо гигантским столом, за которым заседало особое совещание.
– Родина выбрала вас для выполнения особо важного задания. Надеюсь не надо объяснять, какого уровня доверие вам оказано – председательствующий строго поглядел на нас.
– Особое… служу совескому саюзу – проблеял Вадяй.
– Хорошо, вас отправят на секретный объект номер ноль, где вы, в составе других товарищей, должны в кратчайшие сроки создать новое супер-оружие оборонного значения. Вопросы?
– Там бабы есть? – ляпнул Сявик.
– На объекте номер ноль есть все, что необходимо для решения наиважнейшей государственной задачи, понятно?
– Так точно!
– Вылетаете через 14 минут, с вашими родственниками мы уже попрощались. Дальнейшие инструкции получите в самолете. Майор Симеонов вас проводит, желаю успехов.
Майор подал знак, и нас вывели. Пройдя еще пару КПП, мы оказались пристегнутыми к скамейкам военно-транспортного самолета. Симеонов раздал противогазы и сухой паек.
– Слышь, майор, плеснуть бы не грех, а?
– Успеется!
