Профессор улыбнулся, но, словно бы, не тому, что услышал, а чему-то своему. Он сидев в кресле, завернувшись в плед, как гусеница в кокон, и время от времени прихлебывал чай. На поверхности чая отражалась лампа, играли, переливались блики.
- Так вот... - продолжил голос с пленки. - Мир, который мы видим, в котором живем, условен; более того, он искусственный. Покрывало майи... Чувственный опыт обманчив, об этом неоднократно говорили философы прошлого. Я скажу тебе больше: каждый человек видит мир по-своему, а значит, каждый человек живет в своем собственном мире...
Профессор опять улыбнулся.
- Теперь о пресловутом четвертом измерении. Как бы это, что б тебе было попонятней... Ты знаешь строение вестибулярного аппарата человека?
- В общем, нет.
- Если просто... Он состоит из трех колец, лежащих в трех перпендикулярных плоскостях. Это-то тебе понятно?.. В кольцах рецепторы. Еще там... Впрочем, ну их... Подробно тебе незачем. Самое главное, что все органы чувств связаны между собой, и вестибулярный аппарат влияет, скажем, на зрение... и так далее. В общем, каждое из колец регистрирует изменения положения тела в одном из измерений. А всего их три... Понимаешь?
- Не очень.
Женя остановил запись.
- Тут он пытается пересказать мне учебник по физиологии. Я ведь филолог - всего этого не знал... Я перемотаю. Ладно?
- Да, конечно.
Женя перемотал кассету чуть вперед.
- Все вместе эти три кольца рисуют нам картину трехмерного мира. И все другие органы чувств в след за ними тоже... Теперь понимаешь? Мы не чувствуем четвертого измерения только потому, что нам нечем его почувствовать! У нас просто нет четвертого кольца. А между тем четвертое измерение существует, и пятое, и шестое тоже... И мы живем во всех этих измерениях, но не можем понять и почувствовать их. Мы не можем понять многих явлений природы только потому, что суть их не попадает в наши три измерения, а прочно коренится в других. Да что там явления природы, может быть, мы не можем понять друг друга только потому, что души человеческие тоже находятся в четвертом измерении. Ощутить мир целиком и полностью, пожалуй, невозможно, но продвинуться в его познании, вполне в наших силах. Для этого, в первую очередь, нужно отказаться от иллюзорного трехмерного мира, того, что преподносят нам наши органы чувств. Необходимо искусственно усовершенствовать эти органы. И тогда хоть как-то расширится наш кругозор...
- Но как? - спросил с магнитофонной пленки Евгений.
А Евгений реальный еще раз скользнул взглядом по интерьеру комнаты: пустые остовы книжных полок пересекались под прямым углом, словно оси абсцисс и ординат, точно такой же прямой трехмерный угол образовывали стены и потолок; все вокруг, все предметы в комнате включая картонные коробки, перетянутые крест на крест шпагатом настаивали на трехмерности мира. А посреди этого трехмерного мира в мягком кресле, уютно завернувшись в плед, сидел профессор и прихлебывал чай. Только магнитофон - надо заметить, весьма чуждый профессорской квартире - производил шум, выпуская в мир потоки максималистской, юношеской чуши. Чуши, от которой у нормального человека уже давно бы съехала крыша... Кто прав? Кто убедительнее? Евгений вдруг почувствовал бесконечную глупость своего положения. Ничем профессор не поможет, понял он.
- Как? - переспросил на записи Герман. - Я нашел нейрохирурга, который берется мне вшить второй вестибулярный аппарат симметрично с первым... Это, конечно, рискованно. Я даже не представляю своих будущих ощущений, но, может быть, мне удастся воспринять шестимерное пространство, где электрополя так же видны, как лужи на асфальте, а гравитация слышна, как вой ветра, где рядом с телами людей их двойниками ходят души... Возможно, я даже смогу передвигаться из одного измерения в другое. Но риск все-таки огромен, поэтому я не хочу, чтобы ты рассказывал об этом кому-нибудь раньше времени... Зато потом, после эксперимента, что бы ни случилось, постарайся...
Евгений выключил магнитофон.
- Теперь уже не только можно, но и нужно, чтобы об этом узнало как можно больше людей, - торжественно сказал Женя.
- Так что же произошло? - оживленно спросил профессор. И Евгений, увидав эту заинтересованность, всего на миг подумал, а, может быть, все-таки поможет...
- Эта ужасная операция состоялась? - закончил профессор. И Евгений укорил себя за поспешность суждений.
- Да. Более того - операция удалась! Мой друг исчез, как только начал приходить в себя. Чуть ли не с операционного стола. Просто растворился в воздухе. Вы понимаете, он же перенесся в другие измерения, в параллельный мир! Он вырвался из этой трехмерной ловушки иллюзорного мира...
- Вы это сами видели? - чуть охладил энтузиазм Евгения профессор.
- Что?
- Как он исчез.
- Нет, но мне это рассказал хирург.
- Кстати, кто он, откуда, как его зовут?
Женя замялся:
- Дело в том, что он не назвался. Вы же понимаете, что операция была проведена незаконно и тайно, он опасался последствий. А потом он вообще куда-то уехал... Но он очень хороший хирург...
- Ну что ж, я думаю, что милиция сможет его отыскать.
- Почему же милиция... - Женя ошарашено хлопал глазами. - Вы что, мне не верите?
- Причем здесь вы - вы, по-видимому, ни в чем не виноваты. А вот этот ваш, так называемый, хирург - явно аферист. Вы не знаете, он случайно не брал с вашего друга денег? Или он просто маньяк, такие тоже бывают... В любом случае этим должны заниматься не ученые, а правоохранительные органы.
- Вы не верите... - удрученно повторил Женя.
- А почему собственно я должен кому-то верить? Друга вашего нет, хирурга тоже нет, не осталось даже свидетельств их существования, кроме этой кассеты с юношеским бредом и ваших рассказов... Ничего этого нет, а мир - заметьте, нормальный, трехмерный - есть. Вот он, можете потрогать. Вы - романтик; наверное, стихи любите, может быть, поете под гитару... Фантастику, небось, читаете... Но только то, что красиво звучит в литературе, очень часто бывает пагубно для науки. Хотите расширять сознание - так занимайтесь йогой. Или каким-нибудь буддизмом. И, Бога ради, не верьте на слово. Вас ведь просто обманули, говорю вам это точно, как специалист по этому самому вестибулярному аппарату... Кстати, ничего в нем нет таинственного - это всего-навсего орган позволяющий сохранять равновесие...
- Но ведь все органы чувств связаны воедино... - попытался поспорить Евгений.
- Вы меня будите учить? - беззлобно оборвал его профессор. - Науке по этому поводу ничего не известно. И точка...
Однако в рассказе точка еще не поставлена.
Женя ушел, а Сергей Филиппович, закрыв за ним дверь, устало опустился в любимое кресло. Он вспомнил те древние времена, когда он был таким же молодым и смелым, и его глаза были такими же голубыми и так же горели огнем... Ах-ах-ах, вестибулярный аппарат, как же, как же... Хорошо им теперь - нашел хирурга, незаконная операция... А в те времена умели отбивать охотку. Какие, к черту, параллельные миры! Стране нужен металл! Потом - кукуруза... Чуть из комсомола не выперли, а ведь он был сыном полка. Пришлось публично покаяться, рукопись сжечь, и все забыть, как страшный сон. А ведь все доводы были - слово в слово...
