В этот момент в разговор вступил незнакомый мужской голос, удивительно красивый, по-юношески свежий, жизнерадостный:
— С вашего разрешения, Клара, я вам дам совет. Наденьте завтра голубую юбку, ту самую, что вам сшили в прошлом году, фиолетовую кофточку, которую вы недавно отдавали в чистку… и, конечно, черную шляпу с широкими полями.
— Кто вы такой? — Теперь в голосе Клары звучал легкий испуг.
— С кем я все-таки разговариваю? В ответ молчание.
— Клара, Клара, откуда он все это знает? — забеспокоилась Франкина.
Мужчина без тени иронии:
— О, я многое знаю.
КЛАРА: Ерунда! Просто вы случайно угадали.
ОН: Угадал? Хотите новых доказательств?
КЛАРА (в нерешительности): Ну, что ж, послушаем ваши побасенки.
ОН: Отлично. У вас, синьора, — слушайте меня хорошенько, — есть родинка, малюсенькая родинка… гм… гм… а где — я не решаюсь сказать.
КЛАРА (поспешно): Вы этого не можете знать.
ОН: Прав я или нет?
КЛАРА: Вы не можете этого знать.
— Так это или не так?
— Честное слово, ее никто не видел, клянусь, никто, кроме мамы.
— Значит, я сказал правду.
В голосе Клары послышались слезы:
— Ее никто не видел, гадко так зло шутить!
ОН (миролюбиво): Да я же не утверждаю, что видел ее, вашу маленькую родинку, я лишь говорил, что она у вас есть.
Вмешался чей-то грубый мужской голос:
— Хватит паясничать, шут гороховый!
Незнакомец мгновенно отрезал:
— Осторожнее на поворотах, Джордже Маркоцци, сын Энрико, тридцати двух лет, проживающий на улице Кьябрера, семь, рост метр семьдесят, женат, два дня назад заболел ангиной и, несмотря на это, курит и сейчас отечественную сигарету. Хватит с вас? Ошибок нет?
Маркоцци, сразу присмирев:
— Но кто вы такой? По… позвольте… я… я…
НЕЗНАКОМЕЦ: Не обижайтесь. Давайте лучше развлекаться. Это и к вам относится, Клара. Ведь так редко удается побыть в такой веселой компании.
Больше никто не осмелился его перебить или высмеять. Всеми овладело безотчетное чувство страха, словно в телефонную сеть проник таинственный дух. Кто он? Волшебник? Сверхъестественное существо, занявшее место бастующих телефонисток? Сам дьявол?
Злой дух? Но голос звучал совсем не демонически, а мягко, ласково:
— Что вы приумолкли, друзья? Кого испугались? Хотите, я вам спою чудесную песенку?
ГОЛОСА: Конечно, конечно!
ОН: Что же вам спеть?
ГОЛОСА: «Скалинателла»!
— Нет, нет, лучше «Самбу»!
— Нет, «Мулен-руж»!
— «Я потерял сон»!
— «Эль байон», «Эль байон»!
ОН: Ну, решайте скорее. А вам, Клара, какая песня больше всего по душе?
— О, мне страшно нравится «Уфемия».
Он запел. Возможно, это был самообман, но я в жизни не слышал столь красивого голоса. Этот голос был таким чистым, светлым, чарующим, что меня дрожь пробирала. Пока он пел, мы слушали, затаив дыхание. Потом сразу раздались аплодисменты, крики: «Великолепно! Браво, бис! Это бесподобно! Да вы же настоящий артист! Вам надо петь по радио; вы заработаете миллионы, поверьте моему слову. Спойте же еще что-нибудь!»
— Только при одном условии — вы все будете мне подпевать.
Это был странный хор. В разных концах города, далеко друг от друга, связанные лишь тоненькой нитью проводов, совершенно незнакомые люди, кто лежа в кровати, кто стоя в прихожей, кто устроившись на стуле, волнуясь, сжимали телефонную трубку. Никто не пытался, как было в самом начале, глупо шутить, поддеть друг друга, отпустить вульгарную остроту. Благодаря таинственному незнакомцу, не пожелавшему назвать ни свое имя, ни возраст, ни тем более адрес, пятнадцать человек, никогда не видевшие друг друга и ни разу в жизни не встречавшиеся, почувствовали себя друзьями.
Каждый воображал, что беседует с необыкновенно красивыми молодыми женщинами, а тем хотелось верить, что их собеседник — интересный, богатый мужчина с бурным, романтическим прошлым. И где-то в центре — удивительный дирижер невидимого хора, каким-то волшебством заставлявший их парить высоко-высоко над черными крышами города. Он-то в полночь и объявил о конце веселой встречи.
— А теперь, друзья мои, все. Уже поздно. Завтра мне рано вставать… Спасибо за чудесную компанию…
В ответ — хор протестующих голосов: «Нет, нет, это невозможно. Еще немного, хотя бы одну песенку о, пожалуйста!»
— Серьезно, больше не могу. Вы уж меня простите. Спокойной ночи, господа и дамы, чудесных вам сновидений, друзья.
У всех было такое чувство, будто их обидели. Уныло и мрачно все стали прощаться: «Что поделаешь, раз так, то спокойной ночи. Кто бы это мог быть? Ну, что ж, спокойной ночи». Все разбрелись кто куда.
Внезапно дома погрузились в ночное безмолвие. Лишь я стоял у телефона и напряженно прислушивался. И вот минуты через две незнакомец прошептал в трубку:
— Клара, это я… Ты слышишь меня, Клара?
— Да, — нежно ответила Клара. — Слышу. Но ты уверен, что все уже разошлись?
— Да, все кроме одного, — добродушно ответил незнакомец. — Он до сих пор только молчал и слушал.
Речь явно шла обо мне. С бьющимся сердцем я сразу же повесил трубку.
Кто это был? Ангел? Провидец? Мефистофель? А может быть, вечный дух приключений? Воплощение неожиданного, что ждет нас на каждом углу? Или просто надежда? Древняя, неумирающая надежда, притаившаяся в самых нелепых и странных местах, даже в телефонных проводах, чтобы освободить и возвысить человека?
